АЛЛОР! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

Спасибо, Аллор! Давно тебя не видела нигде. Удачи тебе и вдохновения.
Сага у меня намного ветвистее, чем можно судить по "Бомжу". Это только одна часть. Всё вместе называется "Мир за ручьём" и туда столько уже написано, что и самой страшно. Всё целиком выложено на ЗФ, да ты там редкий гость. В разделе "наша проза" Если ты не против, я "Бомжа доложу целиком" - он и отдельно может существовать, но он тоже...10 страниц форума. Меня прорвало, что ли - сама не пойму.

Бомж. Часть II. По мосту времени.
Сначала была тьма и тишина. Ему было хорошо в этой бархатной, доброй тьме - не было тела, усталого и больного, не было боли – только мягкая, ласковая тьма. Потом откуда-то пришла музыка – очень далёкая и нежная, а потом громкая, пылающая мелодия – как поющий огонь. Потом он внезапно увидел – яркую оранжевую звезду – это она звучала рядом и множество далёких звёзд - они усеивали всё пространство и тихо пели. Он уже ходил по мосту времени и знал, что те, тихо поющие звёзды просто очень далеко от него, а оранжевое солнце совсем рядом. Обычно путь ему прокладывал Великий Маг Севера и по этому пути он мог вернуться домой. Сейчас он ушёл один, скрытно и мог надеяться только на себя. Нужно двигаться подальше от солнца и постараться выбраться , не попавшись в жадные лапы какой-нибудь планеты – она заберёт его силу, и тогда он уже не сможет прийти домой. Не то, чтобы планетам, особенно крупным нужна была сила одного мага – просто они так устроены. Он ещё раз взглянул на Землю – отсюда она ничем не отличалась от Изначального Мира, ну, если не считать кружившись вокруг каких-то железных обломков – И здесь помойку устроили- подумал Риан.
Потом откуда-то пришёл странный звук – он его услышал – мрям!
Он увидел крошечный светящийся клубок, который стал вытягиваться в лучик и почувствовал, что рядом с ним есть кто-то ещё.
- Барсик! – обрадовался Риан
Мррряяу – раздалось в ответ и ещё – ты что, идиот, по мосту не ходил? Иди уже! Риан ступил на лучик и звёзды исчезли, вокруг снова была тьма, и только сияющий луч нёс его и кота - теперь он знал – домой. В какой-то момент луч света, проткнул мягкую тьму, как нитка протыкает ткать и Риан вновь увидел оранжевое огромное солнце. Он инстинктивно закрыл глаза, а потом почувствовал сквозь веки мягкий свет. Так бывало всегда, он не удивился – непонятно было только, кто позаботился проложить для него обратный путь. Рядом с ним кто-то лежал – большой, мягкий и пушистый. Риан осторожно открыл глаза и увидел кота – или, вернее манула в шубе роскошного котищи. Зверь перевернулся га спину, стало видно крутобокое полосатое пузо и снежно –белая манишка у горлышка.
- Мррряу, - услышал он кота- погладил бы котика, право!
- Барсик, - сказал Риан и погладил пушистое пузо, почесал белую манишку и зверь потянулся всем телом, выпрямив передние и задние лапы в белых рукавичках и белых сапожках.
- Ну, что, нагулялся, странник? – раздался голос откуда -то из угла комнаты. Риан огляделся. Он лежал в своей комнате, вернее она была его комнатой, когда он жил в Северном замке. Чистый, здоровый и сильный, в своём теле, под тонким шелковистым одеялом. Окна были настежь раскрыты и, поскольку комната, помещалась на верхнем этаже башни, он видел только дальний лес и кусочек озера. В углу комнаты светился белым яростным пламенем сияющий столб и по нему бежали синие искры – искр было много, и Риан понял, что получит сейчас по полной программе. Но искры не слились в разряды, напротив, белое сиянья приняло человеческую форму, и минуту спустя в кресле у его ложа сидел Великий Северный Маг в человеческом облике.
- Зачем ты так, Великий? Тебе же неудобно в этом облике….
- Тренироваться надо, хоть иногда, а то совсем забудешь, что когда- то был человеком.
Риан ожидал чего угодно, но только не такого признания. Прошлое Великих уходил в столь давние времена и было окутано тайной – бывают такие тайны, которые хранят себя сами и вот эта была из разряда самосохраняющихся.
- Риан, я ведь рассказывал тебе и Хэлу, когда учил Вас, что только из людей могут со временем получится Маги и Великие Маги. Только Хэл меня слушал очень внимательно, а потом женился на эльфийке, хотя точно знал, что эльфы магами не могут быть, да и Иллис это знала. А ты меня тоже слушал очень внимательно, глаза у тебя были такие ясные, чистые, всё понимающие глаза, но на самом деле ты крепко спал, а в волосах твоих прекрасных кое-где запуталась рыбья чешуя. Теперь вот глазами хлопаешь – хорошо ещё рот не раскрыл. На вот, хлебни глоточек любимого напитка. Чашка кофе, знакомая по недавним приключениям в лесу, очутилась в руках Риана.
- Или ты теперь водочку предпочитаешь с утра?
- Риан поморщился и покраснел, было стыдно и противно вспоминать себя, воняющего перегаром, а главное – эта женщина, она ведь видела это человекообразное и даже 10 рублей ему дала. И чистую рубашку и бутерброды и голубенький плеер. Рубашка осталась на теле, бутерброды съедят лисы, а вот плеер, его было жаль невыносимо.
- Да здесь твой плеер,- сказал Великий, храни на здоровье – потом Тайрин покажешь, может быть она его вспомнит. У неё поначалу с памятью будет очень плохо.
- Я неудачно выбрал тело, Великий, спешил, от Тайрин вернулся её последний пёс и она слабеет. Просто слабеет и я хотел напомнить ей о её доме, настоящем доме и её Мире – она может просто не найти дорогу. Ниллорана иАшрет вообще занесло в мир-ловушку и они могли не выбраться оттуда. А у Ашрет ведь была память и Ниллоран шёл по её следам. Но они тоже чуть было не воплотились в чужих мирах, правда это были чистые миры с благополучной биологической цивилизацией, похожие на наш.
- Да, Селентина, пожалуй, подошла бы им, но родной дом – есть родной дом.
- Дом Тайрин – здесь.
- Но скажи мне, ученик мой нерадивый, хоть и талантливый – кто и когда говорил тебе, что при инициации Великого Мага у него отбирают душу? Или опять проспал на уроке? Неужели ты думал, что я поверю в то, что ты просто так два года на острове Лиайо сидел и слюни пускал? Ты ведь запустил поиск, разделил все континенты на маленькие территории и искал следы Тайрин, так? И нашёл, судя, по твоим последним приключениям. Но, опять же, я учил вас, что такое вхождение в тело, сердце которого остановилось, но мозг ещё жив, требует долгой подготовки и тщательного выбора объекта. А ты куда полез? В первый попавшийся полутруп.
- Она живёт там, рядом. Недалеко от больницы.
- Да нет, дело не только в этом, ты боялся, что я тебя вычислю и вытащу, и ты и пикнуть не успеешь!
- Ну, и это тоже.
- Вообще-то тебе полезно было побывать на дне человеческой жизни – опыт, можно сказать, бесценный – но посоветоваться с Наставником, это что, так трудно?
- Прости, Великий, ты мог не понять меня.
- Ладно – я скажу тебе, то, что уже говорил – только человек может стать Великим Магом, правды один из миллиарда, но их и приходят сюда единицы. Много ты видел здесь вернувшихся из Мира Выбора людей? Единицы – а их семь миллиардов. И не потому, что не могут найти дорогу, тут ты ошибаешься, а потому, что они эту дорогу не выбирают. Можно часами говорить о выборе людей, но они выбирают другие дороги. Но сейчас я тебе расскажу одну историю – и я хочу, чтобы ты понял, что у Великих есть душа и память. Хранить эту память больно – но мы её храним.
- Я тоже был человеком? И Хэл?
- Нет, вы сотворённые изначально. Мы все, строго говоря, сотворённые, потому, что то, первое тело, остаётся в мире, где мы родились. Но душа хранит память, иногда это очень больно, но постепенно становится воспоминанием, как не забытый сон. Но Великим Магом, способным творить миры и, например, таких, как ты и Хэл – можно только, сохранив память о человеческой жизни, прожитой когда-то, очень давно. Ты совершил невозможное – ты был человеком - немного, но был.
- В Великие я не и собираюсь. Можно совершенствоваться и в той области, которая мне доступна.
- Это смешно звучит, но твой нелепый поход – это кусочек прожитой человеческой жизни и, значит, шаг вперёд. Так ты будешь слушать мою историю или просто пойдёшь купаться?
- Сначала послушаю – мне так хорошо сейчас - потом нырну в озеро.
- Тогда слушай.

Аллор, с Новым годом! Еле влезла на форум, давно не была, пароль не принимают, умордовалась!
Умер Бомж от инфаркта. Он должен был умереть в больнице, просто Риан воспользовался первым попавшимся обречённым телом. Не очень удачно. Там окончание есть. Сейчас выложу.

Бомж.Часть I.
Весна началась так стремительно, словно она бежала к нашим краям бегом, опоздала на поезд и, вот, наконец, прилетела на самолёте. Ручьи - да какие тут ручьи, потоки талого грязного снега, целые реки во дворах, тёплое солнышко днём и легкий морозец под утро. Обычная Московская весна. Как-то быстро исчезли сугробы, впитавшая воду земля была жидкой и липкой – Бомж промочил ноги моментально и старый полупьяный врач лечил его единственным доступным лекарством – горячей водкой. Сам старик уже не надеялся выжить и однажды утром не проснулся. СтаршОй приказал выкинуть труп к мусорнику, несколько мужиков за обещанную опохмелку уже подхватили тело, когда Бомж достал, припрятанную бутылку и обещал ей на распитие, если тело унесут на пустырь - там был пригорок, было посуше и внизу проходила асфальтовая дорожка – по ней в 10 утра проезжал полицейский патруль. Бомж завернул труп старого врача в драную мешковину, перевязал верёвкой, трое грязных, уже давно потерявших человеческий облик людей, помогли ему. Труп положили на пустыре и Бомж сказал ему – прощай. Большего он сделать не мог, только отошёл на другую аллею, забрался с ногами на скамейку, полузатопленную весенней водой и подождал восхода солнца. Он не печалился о смерти старика – где бы он, старик, не был сейчас – хуже, чем здесь ему уже не будет.

А весна набирала обороты, словно хотела скорее сдать вахту лету. Быстро просохли дорожки в парке и Бомж часто смотрел на последние тающие в прудовой воде льдинки. Рыбаки гоняли его и он нашёл маленький прудик в глубине леса. Там тоже было опасно – на едва просохшей полянке собирались подростки, и надо было прятаться в самую чащу леса – подростки, хоть и оставляли за собой множество объедков и даже недопитых бутылок, уж не говоря о пустых, могли просто забить Бомжа палками и ногами. Он ничего не имел, в принципе, против окончание своего пребывания в этой жизни и почему-то даже иногда хотел этого, но он давно не видел женщину, которой он должен был назвать её имя – он наконец точно вспомнил. Он должен только назвать ей её настоящее имя. Она вспомнит потом и потом всё поймёт. А если он скажет, что ей своё имя – может быть найдёт путь, когда пробьёт её час. Однажды, в предрассветный час, он увидел вспыхнувший свет в её окнах – он давно вычислил её окна и побежал вокруг длинного дома во двор, к подъезду. У подъезда стояла белая машина с красным крестом и он испугался – ведь она ничего не помнит, она не найдёт путь домой. Но потом из подъезда вышли двое – врач и медсестра и врач сказал:

- Ничего страшного, обычный сердечный приступ, да и давление у неё скачет. Возраст!

Они сели в машину и уехали, а он пошёл на другую сторону дома – самое большое окно уже не светилось, потом погасли и два других. Бомж не пошёл в подвал – он забрал мешок с бутылками и тихо поплёлся к пункту приёма стеклотары.

Несколько дней женщина не выходила из дома, только открывала окна, но однажды он увидел, что она, стоя на стремянке, эти окна моет. Он хотел ей закричать – не надо, ты упадёшь, и вправду, у неё, видно закружилась голова и женщина исчезла. Бомж долго сидел под деревом в зарослях, но она вновь появилась и всё-таки довела работу до конца. Когда она опять появилась в окне, Бомж не выдержал и закричал6

- Тайрин, не надо! Женщина, услышав его голос, покачнулась и чуть не выпала из окна. Бомж понял, что имя ей знакомо, но она так слаба, что приняла его за что-то вроде галлюцинации. Больше он в окнах её не видел.

А между тем, весна быстро и незаметно перешла в лето и женщина стала ходить в парк. Бомж выбрался из подвала, три дня не пил и все сданные бутылки потратил на дегтярное мыло и мочалку. Средство от вшей было ему не карману, но откуда-то он знал – дегтярное мыло тоже хорошая вещь. Выбрав будний день, когда нагулявшийся народ ушёл из парка, он пошёл к старому маленькому прудику. За кучей срубленных осенью берёзок, он устроил себе убежище, потом долго мылся холодной водой, выстирал, найденные в помойке штаны и рубашку, натянул на себя старый спортивный костюм, подобранный там же, подстелил на землю сухие еловые ветки и сверху берёзовые, потом развёл не большой костёр. На водку ему денег не хватило, зато хватило на пузырёк настойки кукурузных рыльцев. Из брошенного полиэтиленового пакета он достал, оставленный там недоеденный кусок колбасы и плавленый сырок. Пластиковые стаканчики, валялись рядом, он подобрал один, развёл спиртовую настойку, закусил сырком и колбасой. Потом завернулся в драное одеяло, на котором не обнаружил вшей – видно кто-то только что его выбросил- и устроился на ветках. Ночь была свежая, но не слишком и сон, который ему приснился был прекрасным, замечательным, незабываемым сном. В этом сне он стоял на берегу моря, у самой кромки воды, а на песке, опустив ноги в лунную дорожку на волнах, сидела та самая девушка, и он играл грустную прекрасную музыку, а она слушала. Во сне он знал, что девушку звали Тайрин.

Теперь Бомж изучил все дорожки, по которым ходила гулять женщина. Нет, внешнее сходство заметить было трудно – да и возраст давал себя знать. Не было летящей походки Тайрин, женщина была полнее – хотя вряд ли её можно было назвать толстой - волосы, шёлковые волосы Тайрин из сна, были коротко острижены, только глаза, в которых ещё был виден цвет кленового листа, только не весенний, а позднего лета – напоминали глаза Тайрин. Да взгляд, какая-то особенность поворота головы, печальная улыбка и слабый аромат сирени. И привычка улыбаться каждой встречной собаке и кошке. Она носила длинные платья, и лёгкие летние шляпки, иногда тёмные очки и даже сейчас на неё было приятно смотреть. Особенно Бомжу. Он обычно сидел у самой воды у заросшего тростником прудика, а она проходила мимо. Однажды он увидел, что она хочет срезать несколько тростниковых метёлок, но боится – берег был затянут тиной и жидкой грязью. В следующий раз он нарезал целый сноп тростника и положил на кромку берега, перед её приходом. Она взяла несколько тростинок и он был счастлив. Он был счастлив, потому, что дул ветерок и он повторял шёпотом – Тайрин, Тайрин- и она улыбнулась. Не так грустно, как обычно.

Однажды она исчезла. Она не появлялась три недели и он не знал, что думать. Она не умерла – он бы почувствовал. Но окна были плотно закрыты шторами и он стал следить за домом. Дважды его били дворники-таджики и он научился прятаться на дереве. И всё чаще давало сбои сердце. Тело вообще никуда не годилось – оно было истощённым, больным, оно постоянно требовало водки, сердце после двух инфарктов еле тянуло. Он и не собирался долго жить – умереть почему-то хотелось. Как-то уже в сумерках она появилась – на ней была дорожная одежда и пёстрый дорожный рюкзак за спиной. Она загорела и посвежела, и он понял, что она просто где-то отдыхала от городского зноя – где-то на даче. И он решил выследить – где может быть эта дача. Там наверняка есть лес, в лесу можно спрятаться даже от подростков – они сами боятся леса и устраивают свои «поляны» поближе к опушке. Он ждал целую неделю – и однажды утром она вышла из подъезда. Он спал, но сразу проснулся – теперь он просто чуял её. Она пошла к автобусной остановке и он схитрил – проскользнул в дверь, где был выход – денег на билет у него не было. У него вообще была одна единственная бумажная купюра – 10 рублей, слабо пахнущих сиренью. Потом электричка – как пробраться на платформу? Проследив за несколькими прилично одетыми молодыми ребятами и девушками, нырявшими в разорванную сетку под платформу, и вылезавшими уже со стороны рельсов – он попробовал так пролезть и у него получилось. Она стояла на платформе не одна – с ней была женщина чуть ниже ростом и чуть полнее – родственница, решил он. И пробрался в тот же вагон чтобы не пропустить, где они сойдут. Два раза проходили контролёры, он следовал за другими «зайцами», перебегал по платформе в уже проверенные вагоны, а они всё ехали и ехали. Он задремал в уголке тамбура, когда поезд остановился почти в лесу и он вновь ощутил слабый запах сирени. Низкая платформа, женщины с трудом сошли по выкидной лесенке и стащили небольшую чёрную собаку неведомой породы. Он бы помог, но одна мысль о том, каков он сейчас, обожгла, как огнём. Впрочем, багажа у них никакого не было, кроме маленьких рюкзачков, а дачный посёлок начинался в 50 метрах от платформы. Женщины пошли по песку, вошли в ограду крайнего в ряду домика и стали снимать рюкзаки, пить чай из термосов, проветривать беленький домик – а собака, тем временем проверяла метки на ограде.

Бомж решил найти убежище в лесу, в глуши и ещё неплохо бы речку. Какое-то неведомое чувство подсказало ему, что до речки топать километров десять. Впрочем, туда вела дорога и тропа в лесу вдоль дороги. Он выбрал себе укромное местечко на середине – между дачами и рекой. Здесь, похоже, никто не жил и, кроме того, он заметил волчьи следы. Это его порадовало – где есть волки – там вряд-ли будут устраивать поПоища и таскать по кустам девиц – а вдруг чего откусят? И Бомж нашёл выпавшую старую ель - сама она давно была спилена, а вывороченные корни так и остались – и стал устраивать себе убежище. Несколько пар глаз – жёлтых и зелёных следило за ним, и он это заметил, но не испугался. Во-первых, он был не прочь окончить своё путешествие по жизни под волчьими зубами, во-вторых …он был почему-то уверен – не тронут. В последнее время знания стали сами приходить к нему, как будто в гости, селиться в его обритой башке – он обрил всё заодно – и лицо и волосы, он уже знал не только имя женщины, он знал про неведомый Заповедный Лес и про то, что её ждут, дом и звери, и друзья. И что ему осталось немного – сердце не выдержит больше месяца. Это он знал, но не был уверен, что найдёт дорогу домой. Разве что, кольцо притянет – ведь оно лежит там, дома. В Горном замке, подумал он и удивился – откуда опять пришло? В этот день он так устал, что до реки дойти сил не было и он нашёл сфагновое болото и умылся в нём. Пел остатки булки, украденной на лотке у станции и допил последний пузырёк валерианки, разведя его болотной водой. Потом заел всё это черникой, кое-где поспевшей, завернулся в драное одеяло и устроился на ветках, под корнями старой ели.

Через несколько минут, кто-то мягкий и довольно пушистый залез к нему на одеяло. Существо довольно замурчало и он понял, что это кот, привлечённый запахом валерианы. Потом появился ещё один (или появилась) и нахально полезло под одеяло. Он погладил зверька и тут началось. Коты, привлечённые запахом, собрались, похоже, со всей округи. Они устраивались и под одеяло и на одеяле и мурчали и потягивались и впервые за много месяцев Бомж не чувствовал себя одиноким. Теплое мучащее одеяло из таких же, как он бомжей, выброшенных хозяевами, было родным и мягким. Под их мурчанье Бомж заснул и увидел во сне дом и сад, ручей, огибавший скалу, на которой стоял дом, ручей этот спадал водопадом в речку, девушку, купающуюся под водопадом, и ему очень хотелось сотворить для неё кофе, и поставить в садовой беседке на столик. Он проснулся задолго до рассвета – коты спали, а рядом с его драным одеялом, на траве, стояла чашка кофе.

Странно, но после кофе, выпитого маленькими глоточками, чтобы ощутить давно забытый вкус, водки не хотелось. Хотелось нырнуть в речку, искупаться и ещё маленькую чашечку кофе и какое-нибудь печенье. Он вылез из-под одеяла, коты, лениво потягиваясь, исчезли в кустах – остался один. Где-то он уже видел этого кота – полосатая шубка, черные полоски на сером фоне, закручивающиеся на довольно крутых боках в спираль, неожиданно белая манишка и белые перчатки и сапожки. Замечательный хвост – светло-серый в чёрную полоску и чёрный ремень вдоль спины и хвоста. Бомж мог поклясться, что на коте нет блох! Кот мявкнул и Бомж виновато сказал:

- А еды у меня нет!

Кот мявкнул совсем уж презрительно, принюхался, взвился в воздух и вытащил лапами из куста мышь-полёвку, которую и съел, не теряя времени на игры. Потом он потянул Бомжа за штаны, что-то сердито ворча, и Бомж пошёл за ним по узенькой тропочке, которая вскорости вывела их к извилине довольно приличной речки.

Подойти к извилине можно было только со стороны леса, над рекой висел утренний туман – самое время для рыбной ловли. Удочку можно сделать из ветки орешника, а вот леску и крючок…Впрочем, кусочек проволоки Бомж нашёл – кто-то ставил здесь ловушку на зверей, но очень неумело. Кот куда-то исчез, потом появился с целой катушкой лески – Бомж не стал проводить дознание, где котяра добыл столь ценную вещь. Он довольно быстро натаскал мелкой рыбы – кот съел часть добычи, потом наловил ещё всякой мелочи, памятуя о ночных гостях, а потом ему попался вполне солидный окунь и ещё один, две крупных плотвички и Бомж решил больше не испытывать судьбу. Туман рассеялся, на реке появились лодки и его вполне могли побить, особенно, если это чьё-то «прикормленное» место. Чуть в стороне в речку впадал ручеёк и Бомж помылся в холодной воде и почти побежал за котом, согреваясь. Правда, вскоре сердце уже не забухало, а очень явственно заломило и пришлось отдохнуть, заодно закусив черникой, которой оказалось множество в болотце, по краю которого вилась тропа. Бомж решил доверить судьбу свою коту, которого почему-то хотелось назвать Барсиком. Кот охотно отозвался на это имя и муркнул что-то, а затем свернул в сторону на совсем уж незаметную тропочку и они вышли к краю посёлка. У входа в посёлок лес был украшен огромной помойкой. Такой свалки всякого мусора Бомж ещё не видел. Кот обошёл помойку, углубился в лес – совсем недалеко, на зелёной недавно поляне, валялись остатки человеческой незатейливой радости. Пустые бутылки, полиэтиленовые пакеты, пластиковая посуда с объедками и презервативы, развешанные по веточкам несчастных берёзок. Бомж нашёл три пустых полиэтиленовых пакета, набил их бутылками из-под водки и пива, подумав про себя – Сколько же они тут выпили? – и потащил добычу вслед за котом по тропочке, которая их вывела к задней двери маленького магазинчика. Продавщица уже открывала дверь. Оглядев Бомжа и сделав вывод, что он совершенно безобиден (а она тут всяких повидала) – женщина сказала:

-Поставь бутылки в ящики, да побыстрей – ты тут чужой, побьют, дохлый ты какой-то!

Она скрылась в глубине магазина, потом вышла уже в белом халатике, пересчитала бутылки, отдала Бомжу деньги и сказала:

- Давай, бери четвертинку и иди отсюда. Да побыстрей. Здесь у нас молодёжь таких, как ты забивает. Они к десяти приходят за водярой и с бейсбольными битами – как бомжа увидят, так и набрасываются все стаей – уж троих забили насмерть.

- Да мне не надо водки – сказал бомж, удивляясь сам себе – мне бы блокнотик и карандаш или фломастер, если хватит. И валерьянки пузырёк – сердце у меня больное.

Продавщица долго смотрела на Бомжа – странный он был, чистый, рубаха, хоть и мятая, а стиранная и водки не просит.

Она опять нырнула в глубину магазина и принесла старый блокнот, хороший фломастер и буханку помятого хлеба.

- Хлеб и блокнот всё равно списывать, а на фломастер тебе хватило и вот ещё два сырка – чуть порвались края – тоже брак, ты возьми, у меня крыс нету. Вот ещё десятка осталась, да погоди, я тебе куртку старую отдам и валерьянка у меня есть – сама не больно здоровая – куртка хоть и ношеная, а ничего, чистая. Женщина нырнула опять в магазин, быстро вернулась со старым крепким ватником и сказала:

-Иди отсюда, иди быстрей – вон уж народ показался, и позже 10 утра не приходи – я в девять открываю.

- Спасибо - тихо сказал Бомж и почти побежал по тропинке за котом.

До своего логова Бомж добрался довольно быстро. Поджарил рыбу на прутиках, заел черникой, накапал в подобранный на помойке пластиковый стаканчик валерьянки, нацедил воды сквозь сфагнум, выпил и уснул. Проснулся он от того, что кто-то рядом обнюхивает его схрон, в который он сложил сырки и хлеб. Открыв глаза, Бомж успел заметить только мелькнувший в кустах роскошный рыжий хвост. Одного сырка уже не было.

Откуда-то сверху шёл знакомый запах. Бомж посмотрел на развилку в ветвях осины и увидел свою чашку! Она снова была полна ароматным напитком и Бомж почувствовал себя почти счастливым. Пахло лесом, черникой, тишиной и кофе. Как и утром, после кофе ничего спиртного не хотелось. Он знал, что его сердце потихоньку умирает и потому спешил. Пока ещё не зашло солнце, Бомж аккуратно вырезал бритвой листок из старого блокнота и написал фломастером – Тайрин. Потом он повторил надпись старыми рунами, которыми ещё пользовались в Изначальном Мире. Сравнил с кириллицей. Нашёл что-то общее. Внизу приписал – уже кириллицей - Заповедный лес. Хотел добавить - Риан, но подумал, что вот его она может и не помнить. Потому, что прозевал кольцо. Потому, что не успел и примчался, когда она уже спала и душа её ушла. Он смутно чувствовал, что она простит, но обида может затаиться в её душе и не стал ничего больше писать. Потом он пошёл искать её любимые цветы. Ландыши уже отцвели, сирень не росла в лесу, зато он заметил кое-где бело-зелёные свечи ночной фиалки. Он нашёл поляну, по краям которой, как белое ожерелье стояли любки, а в центре фиолетовые ятрышники, их родичи, занимали почти всю поляну. Бомж аккуратно, чтобы не повредить луковиц, срезал несколько белых цветков. Потом нашёл место, где их было больше и срезал ещё немного. Фиолетовые ятрышники он вставил в центр букета и среди них поместил свёрнутую в свиток записку. Теперь можно было идти к дачному посёлку – темнело и, когда он придёт, наступит ночь, и женщины будут спать, а собака будет молчать – он теперь знал, как это сделать. Он положит букет на крыльцо – утром он будет так же свеж, как ночью. Потом уйдёт. Только бы сердце не подвело – ему надо перемахнуть через забор. Не рвать же сетку – судя по всему, денег у них немного.

Бомж сделал всё, как планировал и даже набрал бутылок – он решил не возвращаться в свою берлогу до утра. Как и вчера, он принёс бутылки к магазину, но отдав ему хлеба и сыра и от себя добавив кусок колбасы, продавщица сказала, что через два дня сюда приедут высокопоставленные гости из Москвы и лесничие, хоть и матерясь, должны устроить охоту на волков и лис. Ему тоже лучше уйти за железную дорогу – пьяные гости не особо разбираются в кого стрелять.

Бомж пошёл в лес через посёлок, мимо домика, где жила женщина, которой он отнёс цветы. Она сидела на крылечке, букет лежал у неё на коленях и она плакала. Слёзы капали на записку и буквы расплывались. Потом она подняла голову и посмотрела на Бомжа, а он натянул на лысую голову помойную белую кепочку и быстро ушёл в лес – он боялся, он не хотел, чтобы его видели таким – он только хотел напомнить о Заповедном лесе и назвать её настоящим именем.

Кот появился неведомо откуда, мявкнул и повёл его по боковой тропе, круто забиравшей в лес. Когда Бомж добрался до своего лежбища, он заметил, что жёлтых и зелёных глаз в кустах заметно прибавилось. Тогда он заговорил. Он говорил на древнем языке, который могли понять звери, хоть он и не был уверен, что поймут. Он сказал, что нужно уйти из окружения сейчас, перейти железную дорогу и переждать, пока оцепление снимут. Или найти место в лесу дальше, там за дорогой. Или даже за рекой, когда детёныши подрастут и река замёрзнет и её можно будет перейти. Но сейчас он проведёт их через флажки – эти флажки вообще ничего не значат, они только изображают огонь, а огня там нет. И звери пошли за ним. Впереди важно вышагивал кот, потом шли лисы, потом две стаи волков. Щенков поставили в середину, матёрые шли по краям и сзади стаи. Впереди шёл вожак и вожаком сейчас был Бомж. Когда они наткнулись на флажки – Бомж просто перерезал верёвку, и вся стая прошла по красным лоскуткам, оставив на них свои метки. Перед насыпью Бомж остановился – поездов не было видно, и он закричал:

-Быстро, за мной!

Маленьких волчат и лисят подхватили зубы родителей, кое-кого он запихнул себе за рубаху, не разбирая породы, и они перешли дорогу.

- Всё – сказал Бомж – вы свободны. А я должен вернуться. Моё время истекает. Прощайте, звери.

Никогда ещё не слышали в этих местах такого дружного волчьего воя днём. Звук взлетел к небу и внезапно оборвался. Звери уходили в лес, а грибники и сборщики ягод быстро и молча двигались к станции.

Бомж, возвращаясь, вновь связал верёвочки с флажками и улёгся на свою лежанку под корнями ели. Пришли коты – на них не то, что не охотились, просто их не могли найти. Коты улеглись на одеяло и под одеяло и Бомж заснул. Вечером он вновь набрал цветов, вновь написал записку – такую же, как вчера, только добавил – моё время истекло и подпись Риан. Вспомнит, не вспомнит – свой Мир она вспомнит, это главное. На крыльце белого домика уже не было цветов, но они смутно белели в свете луны в окне на втором этаже. Рядом с цветами он увидел женское лицо – едва различимая грустная улыбка. А на крыльце лежал свёрток. Он посмотрел на окно – оно было плотно зашторено. Взял свёрток, боясь его развернуть, но, добравшись до убежища, всё-таки развернул – там была чистая рубашка, пакет с бутербродами и маленький голубой плеер с наушниками. Бомж съел бутерброды, поделившись с котами, надел на лысую голову удобные наушники и включил плеер. Мелодия падения в лунный свет окутала его и он слушал и слушал, пока сердце не ударило так, как будто в него всадили кол. А потом всё исчезло. Только музыка еле слышно лилась из наушников.

Бомж.Часть I.
Бомж просыпался, когда все обитатели подвала уже уходили на охоту. Иногда оставался старик, бывший врач, спившийся после того, как умерла его жена. Тогда он стал пить, чтобы заглушить горе, его уволили с работы и какие-то люди предложили огромные по тем временам деньги за его квартиру. Жить в той квартире он не мог, поэтому продал её, но деньги оказались ненастоящие и его долго держали в следственном изоляторе, требуя, чтобы он выдал сообщников. Когда он пытался рассказать правду – его били. Потом ему дали пять лет за соучастие и теперь он вспоминал эти пять лет, как спокойное, почти счастливое время. Сокамерники разобрались в ситуации лучше следователей, и хороший врач ещё никому не нигде не мешал, особенно в тюрьме. Выпустили условно-досрочно, но за воротами тюрьмы ему было некуда идти. Детей не было, дальние родственники сами жили в тех же коробках по три человека в одной комнате и он пошёл в ближайший ларёк – там, в тюрьме он выполнял какую-то простую работу и ему заплатили за неё. А потом оказался в подвале. Он был уже совсем старый на вид, седой, обросший и почти ничего не ел. Его надо было лечить, но он больше ничего не хотел от жизни. Он почти всегда спал и, похоже, быстро шёл к последнему рубежу. Даже старшОй его не трогал – во-первых, всё-таки врач, а во-вторых при первой попытке пнуть старика из разных углов раздалось недовольной ворчание и даже единственная дама, отсыпавшаяся на своём топчане, привела в готовность очень грязные, но длинные ногти.

Наш Бомж выходил на свет около 12 часов – в это время иногда он видел женщину, которую искал. Она обычно шла в магазин или в аптеку. Тёплая зимняя шубка и шапочка успокаивали его, но походы в аптеку, всё учащавшиеся – тревожили. Ещё тревожили грустные и какие-то равнодушные глаза, хотя иногда, очень редко, он видел знакомый взгляд, который развеивал его последние сомнения. Близко подходить к ней и вообще показываться на глаза, он боялся. Нет, он не думал, что она закричит и убежит, но однажды, на автобусной остановке, когда он сидел на асфальте, забившись в угол, она открыла сумочку и дала ему десять рублей. По одному взгляду, брошенному на эту сумочку, он понял, что у неё денег совсем не много. Но от бумажки пахло знакомым, неизвестно откуда, запахом – слабым ароматом сирени. Этот аромат сирени снился Бомжу в его снах и всегда был связан с той девушкой в лодке, хотя иногда она ему снилась плачущей, а однажды очень печальной и спокойной. В том сне она сняла с его руки кольцо. Этот сон он запомнил – и не мог понять, почему ему снится это кольцо – он никогда не носил кольца. После случая с десяти рублёвкой, он старался не попадаться ей на глаза. В зеркальной витрине магазина на углу он увидел себя – отёкшее лицо с жидкой бородёнкой, смешная полосатая шапочка на голове, грязная куртка и найденные на помойке полуразвалившиеся зимние ботинки на два размера больше, чем надо. Зато в них можно было впихнуть носки, найденные там же, в мусорнике. И запах – невыносимый запах грязного подвала – а женщину всегда сопровождал еле уловимый слабый аромат сирени. И Бомж ждал лета. Он уже заметил, что она часто ходила гулять в лесопарк – там были большие пруды, уходящие через трубу каскадом на другую улицу. Купаться там было запрещено, но в центре большого пруда был остров и если доплыть до него, то поздно ночью можно помыться. Только нужно купить мыла и средства от вшей. И бритву. И найти на мусорнике более-менее целые штаны и рубаху. Тогда можно, не пугая её, спросить что-то – например, который час и назвать её настоящим именем. Тогда она вспомнит. Вот ещё бы вспомнить своё имя – в том , что его зовут не Петька – Бомж уже не сомневался.

Бомж. Часть I.
Такой холодный март. Метели, ветер, ночью мороз до -15 – и не подумаешь, что уже через неделю начнётся апрель. Но в подвале под трубой с горячей водой – тепло. Очень грязно и плохо пахнет, но тепло. Неподалёку шуршат крысы – они уже привыкли к человеку, свернувшемуся под горячей трубой – он их не трогает, иногда даёт кусок чёрствого хлеба. Впрочем, кошкам, оккупировавшим дальний угол подвала, тоже предлагает, но кошки хлеб не едят. Аристократы! Их ещё и добрые дамочки ежедневно подкармливают – а кому нужны крысы! Крыс убивают и грязный бомж единственное существо, которое предлагает им еду. Хотя и крысы берут хлеб только с большой голодухи. В мусорных ящиках во дворе можно найти рыбу, колбасу и заплесневевший сыр и даже печенье, но бомжу нелегко подобраться к ящикам. Они поделены между его собратьями, более сильными и ловкими. Однажды его поймали у чужого ящика и долго, со вкусом, били. Участки для сбора бутылок тоже чётко разграничены – как охотничьи угодья. Самый лучший сбор – под утро, пока не вышли дворники, а бросившие бутылки люди разбрелись по домам.

Бомж собирает бутылки далеко, на пустыре, там их оставляют влюблённые парочки и ходит за ними глубокой ночью, когда более сильные обитатели подвала уже спят. Утром он отсыпается, а в полдень выползает на улицу, по возможности, счистив с себя мусор и иногда даже умывшись. Умыться негде – разве труба какая лопнет, но тогда старые картонные ящики, половики, выброшенные на мусорку за ненадобностью и прочее тряпьё намокнет и надо будет искать другой подвал. Можно переночевать в канализационном люке, но там запах уж совсем невыносимый.

Всё это было страшно, но не это не было самым важным. Самым важным было вспомнить, вспомнить, кого он должен найти и что сказать. Для этого нужна была ясная голова, но тело требовало водки, и голова никогда не была совершенно ясной. Если не удавалось собрать бутылок на водку, бомж покупал в аптеке пузырьки с дешёвыми лекарствами, настоянные на спирту. Но и пузырьки становились с каждым днём всё дороже. Украсть водку в магазине не удавалось – его туда просто не пускали. Иногда он находил недопитую бутылку в кустах на пустыре, и это было праздником. Если бы ещё помыться – его мучил запах, запах собственного немытого тела, грязной вонючей одежды, собранной в мусорных баках. Если он найдёт её, она испугается – испугается измождённого грязного лица, вонючего тряпья, вшей – испугается и убежит и не будет слушать. Но он всё равно ходил каждый день , нарезал круги между бетонными коробками домов – он чувствовал, она где-то здесь. Кто она – он не помнил. Как её зовут, как звали раньше, как звали его – он ничего не помнил. Последнее, что он помнил ясно, была больничная палата – там кормили, невкусно, но кормили и можно было помыться. А потом ему выдали одежду и документы и сказали, что это его одежда и его документы. Он уже бывал в этом Мире раньше, но тогда он был невидим, и его страховали, поддерживая след, по которому он мог вернуться – он не помнил этого, но он знал, что такое паспорт, регистрация и знал, что в паспорте должен быть адрес. Место, где жил человек, чьё тело он теперь носил – тело не нравилось ему, но в тот момент другого тела не было. А он спешил-тогда, пока мозг не умер. Сейчас он пошёл по адресу, указанному в паспорте и ключом, найденным в кармане куртки, попытался открыть дверь. Дверь открылась сама – на пороге стояла женщина в домашнем голубом халате.

- Явился голубчик! - сказала женщина- а мне врачи говорили всё, мол, инфаркт, не выживет. А ты, значит, выжил! Ну и чёрт с тобой, но отсюда проваливай, квартира моя – ты сам на меня её переписал, всё по закону, на развод я подала и из квартиры тебя выписала! Так что, чтобы духу твоего тут не было!

- Зоя, что там?- раздался из глубины квартиры низкий бас и за плечом женщины появился очень нехилый господин в домашней рубашке и ярких цветастых трусах.

- Ничего, солнышко, адресом ошиблись!

Дверь захлопнулась и человек с паспортом на имя Петра Семёновича М. остался на лестничной площадке. Он присел на лестницу, достал из кармана смятую пачку сигарет и закурил.


Старушки у подъезда, постоянно несущие вахту на лавочке, при виде Петра Семёновича, только горестно вздохнули.

- Всё-таки стерва эта Зойка, - сказала одна из них – пока Петька деньги зарабатывал, и хорош был и мил, а как контору ихнюю разогнали, так и не нужен стал!

- Мужик должен деньги зарабатывать, - наставительно добавила другая – а Петька ещё и запил! Работы ему, вишь, нет – вон двор бы убирал и то работа..или на рынке где пристроился, да хоть грузчиком.

- Да какой он грузчик с инфарктом?- вопросила бабуся в нарядной шапочке? – А диплом его никому сейчас не нужен – говорят, таких специалистов не требуется.

- А всё равно – не по-людски это – из квартиры выписывать! Его ведь квартира-то, от родителей его осталась!

- А зачем документ подписывал? Аль пьяный был?

- Да нет, в больнице он лежал – врачи сказали, мол, надежды нету, тогда с его сестрой эту квартиру делить придётся – вот она и подсуетилась! А у сестры двое детей, да сама с мужем – в однокомнатной!

Чтобы их не слышать, человек, который два часа назад узнал, что его зовут Петром и у него есть, оказывается, жена, поднял воротник куртки пошёл прочь от подъезда. В первой же лавочке он, рассчитывая на близкую весну, отдал продавцу почти новую зимнюю куртку за три бутылки водки. Зайдя в соседний двор, он посмотрел на мусорные баки и увидел почти такую же, только потрёпанную и залитую кое-где маслом куртку. Она пришлась почти впору и, заметив появившегося в конце двора дворника-таджика, человек быстро завернул за угол, пересёк ещё два двора и оказался у входа в знакомый подвал. Последнее время он частенько там бывал – дома жена пить не разрешала. Откуда он это знает, он не задумывался. В подвал его пустили и даже указали место, где можно поспать – не задаром, конечно. Одна бутылка ушла за кучу картонных коробок в углу подвала, вторая была распита вместе с постоянными обитателями подвала, а третью он спрятал под бетонной плитой в углу. Там же он спрятал паспорт – он знал - ночью его обыщут и отберут паспорт, чтобы потом продать всё за ту же водку. А он хотел спать и после второго стакана свернулся в клубок, укрылся чужой, пахнущей машинным маслом курткой, и провалился в сон.

- Готов, - сказал старшОй, верзила с огромными ручищами – щас мы его пошмонаем, но много не найдём – Зойка все его шмотки давно распродала! А вот ключики – это хорошо, это прекрасно- ключики! А паспорта нету – спрятала, наверно!

- Да она замок уже давно сменила – как нового мужика привела, так и сменила!

СтаршОй грязно выругался и для порядка пнув ногой пустую добычу, завалился на продавленный диван, не забыв допить водку.

Вскоре в подвал ввалилась сильно нетрезвая дама в сопровождении такого же кавалера. У дамы был личный топчан в закоулке – там она занималась древнейшей профессией по сходной цене – бутылка ей, бутылка старшОму! Но человек в углу уже спал и ничего не слышал. Ему снился сон. Утром он часто забывал свои сны, но когда он в эти сны погружался, он был счастлив. Во сне он всё помнил – кто он, откуда, как его зовут (отнюдь не Петька), во сне он плыл в лодочке по ледяному горному озеру. За озером вставали горы, укрытые елями с пушистой сизо-голубой хвоей, но самое главное, во сне в лодочке сидела девушка, она смеялась, и опускала руку в воду, и поднимала веер ледяных брызг, а он был молодым, сильным и от него не пахло перегаром и машинным маслом. Утром, когда он просыпался – он помнил только одно – он должен кого-то найти и что-то сказать. Что-то очень важное и тогда всё будет хорошо.

Женитьба Енота-4


- В нашем Мире зверей не держат в клетках, кстати, и людей тоже. Звери живут сами по себе. А Хранители просто помогают лесу, если случится беда. Идём, я провожу тебя и ничего не бойся.

- Урх позволил мне взобраться к нему на спину, и мы очень быстро примчались в дубраву – как раз там, где она смыкалась с ореховым лесом.

Здесь Урх показал мне, тропу к посёлку – он сказал, что я сама должна выбрать, как жить дальше, а потом исчез. Я подумала, что если я найду неподалёку дупло, то сначала поем и посплю, а потом, ночью можно будет посмотреть – что это за штука – посёлок, в котором люди живут в мире со зверями. Но любопытство взяло верх и я тихонько выбралась к самому крайнему дому. Дом стоял с моей стороны ручья, перед домом был сад, засаженный цветами, и больше здесь домов не было. Но за ручьём стояли другие домики, сплошь заросшие цветами, а низина вдоль ручья была занята под огороды. Ручей спадал водопадом в речку, и речка эта текла внизу, под скалами, а за речкой был луг. В огородах по ту сторону ручья что-то делали люди – разные, некоторые очень маленькие, но это были не дети, просто маленькие люди. А с моей стороны на пригорке, обращённом к югу, росла кукуруза. Я раньше видела кукурузу, но эта была очень высокая и с крупными початками. Среди кукурузных стеблей расхаживал очень красивый большой енот. Я ещё никогда не видела таких красавцев. Енот наклонял к себе стебли и осматривал початки, но не грыз их.

- Странно, - подумала я - ведь кукуруза и неспелая всё равно очень вкусная. Может у него много другой еды?

-Обойдя каменную ограду вокруг сада, я спустилась к ручью – там столько всего росло! И морковка и фасоль и тыквы – всего не перечесть. И уже поспевали ранние огурцы – а я их очень люблю. Я пряталась в кустах, когда рядом со мной что-то упало, что-то с другого берега – я подумала, что это камень, но это был спелый зелёный огурчик.

- Какие странные эти люди, - подумала я- особенно маленькие. Но какой красивый енот живёт в этом доме! Вот с кем бы я хотела познакомиться, но зачем ему дикая лесная замарашка!

- Однако ночью я всё-таки добралась до кукурузы и попробовала пару початков – они были не спелые, но такие вкусные. А потом решила посетить огород - я заметила грядку морковки и просто не могла удержаться.

Когда я наведалась на огород на следующую ночь, я нашла в кустах несколько спелых огурчиков и репку, и вот тут-то кто-то схватил меня за хвост. Очень крепко, Это был ты Енот. Дальше ты всё знаешь.

- Не всё,- сказал Енот – я так и не понял, почему ты убежала.

- Когда ты привёл меня в дом, ты меня познакомил с твоими друзьями – все они были звери и все были добры ко мне. Я решила, что по эту сторону ручья живут звери, а по ту сторону люди, правда, не злые – ведь кто-то подкармливал меня огурцами. Но когда уже всё было решено, и когда я увидела, какое у тебя прекрасное дупло в старом дубе, ты сказал, что в доме есть хозяйка и вы все ждёте, что она вернётся. Хозяйка! Человек! Может быть, та, что убежала со двора, стукнув Хозяина палкой по голове! Может быть, это её вы ждете, и она придёт! И посадит нас всех в клетки! Я очень боялась людей. Я бежала, не разбирая дороги и сломала лапу. Но я молчала – я думала, пусть меня съедят волки, но я не хочу в клетку! А потом пришёл Хранитель – я решила – всё, попалась, но он что-то сказал, и боль ушла, а потом я уснула. А когда проснулась, Хранитель нёс меня на руках, и было так тепло и хорошо, что я снова уснула. Теперь я знаю, что люди разные и Хранитель сказал, что в этом Мире человек и зверь идут по жизни лапа об руку! Я ему верю!

В самом начале февраля, когда дожди заливали Заповедный лес, смывая сугробы снега в ложбинки, Енот объявил, что они с Лаххи берут недельный отпуск

-У людей, - сказал Енот – бывает медовый месяц, а мы с Лаххи хотим повести неделю в своём дупле. Потом мы вернёмся к делам по дому, а сейчас я всех приглашаю к камину. Перед камином был расстелен тщательно вычищенный коврик и на глиняных блюдах разложена разнообразная еда. Здесь был даже большой копчёный окорок – его принёс Мастер, он ходил в начале зимы с волками на охоту в далёкие северные земли. Стада оленей гуляли нам, охраняемые теми же волками, нагуливали жир, а по осени волки охотились на молодых самцов, которых всегда было больше, чем нужно стаду. Иногда волки не могли справиться сами и звали людей, а Мастер был настоящим Мастером во всём – олень погибал от одного выстрела, даже не заметив, что с ним случилось. Окорок был аккуратно порезан на тонкие пластинки, но и на кости осталось немало мяса – позабавиться Щекну и лисам. Помогала Мастеру и Еноту девушка-хафлинг по имени Лютик. Она была обручена с речным хафлингом, жившим ниже по течению реки и сейчас он проверял качество постройки своего замысловатого дома – на какой уровень поднимется вода – ведь выход из нижнего помещения был прямо в речку. А уж выше шли помещения жилые, и хафлинг хотел, чтобы они были сухие и уютные в любую погоду. А Лютик очень хотела, чтобы в доме жил хозяйственный енот и надеялась подружиться с одним из будущих отпрысков Лаххи и Енота. Да и просто, Лютик была ближайшей соседкой Тайрин и считала, что нужно помочь содержать дом в порядке, пока хозяйка отсутствует. Лютик и Мастер сидели на диване, в камине пылал огонь, по окнам стучал дождь и совершенно неожиданно на диване появились ещё трое – Хранитель, помогавший Лаххи, Риан и Ашрет. Лаххи смутилась, увидев столько людей сразу, но Риан взял её на руки и стал тихонько поглаживать. Лаххи очень понравился этот Риан, но он не был человеком – это она поняла сразу. Однако руки у него были добрые и он аккуратно брал ломтики окорока и кормил ими Лаххи, а потом добавлял ещё тонкий листочек салата. Лаххи очень понравилось такое обращение и она обняла Риана передними лапками за шею. Она никогда не делала так с людьми, но ведь Риан был не человек. Ашрет, в свою очередь чесала за ушами Енота, а Лютик спросила Барсика, можно ли его погладить.

- НУ, что же – сказал Барсик – погладь котика! Вообще-то он был манул, но за время отсутствия хозяйки всем хотелось тепла человеческих рук, даже рысям. Только Щекн упрямо держался в сторонке, не забывая, впрочем, обгладывать окорок.

- Щекн, – позвал Риан – иди сюда, мне тоже не хватает твоей хозяйки!

И Щекн бросил окорок и подошёл к Риану, положил ему голову на колени и закрыл глаза, а Риан обнял его правой рукой, держа на левой руке Лаххи. Так они и сидели у огня, обнявшись, Маг и волк и смотрели, как пляшет саламандра, думая о своём – об одном и том же.

А потом, когда всё было съедено, Риан и Хранитель отнесли енотов в их личное дупло, укрыв плащами, чтобы не намокли шубки. Дупло было удобное, тёплое и сухое. В нижней части его хранились припасы, полученные Енотом за помощь по дому. Выше была устроена столовая – Мастер постарался – ему тоже хотелось иметь в доме хозяйственного енота, хотя бы зимой, когда его подруга становится спящей берёзкой, а ещё выше была спальня, устланная плотной кошмой из волчьей и лисьей шерсти. Енот вычёсывал зверей и сам сбил кошму, покрыв её ковриком, который он же связал из козьего пуха. Лаххи была в восторге от такого роскошного жилища и тут же свернулась клубочком на козьем пуху.

Вернувшись, Риан спросил Ашрет – каким ветром занесло её в Заповедный лес. Ашрет собралась было обидеться, но потом раздумала и сказала, что она и просто так сюда заходит частенько – посмотреть – что и как, а сегодня она направлялась в Синегорье. Вернулся Ниллоран. Она не показывалась ему пока – он ничего почти не помнит. Только дом, в котором когда-то родилась Ашрет, то есть помнит, что это его родной дом – а больше ничего. Ещё его очень интересует картина в гостиной – портрет молодой женщины с младенцем на руках. Плава говорила Ашрет, что Ниллоран может часами смотреть на эту картину – как будто ждёт, что женщина сейчас сойдёт с полотна.

- Ниллоран и Ашрет попали в эпоху войн, хотя, честно говоря, войны в Мире Выбора идут постоянно – то там, то тут. То, что Ниллоран вернулся, может означать, что его просто убили во время очередной войны. А Ашрет просто доживает свой век где-то. Но у древних людей память лучше, чем у их потомков. Она может помнить свою прошлую жизнь. Не всё, но многое. Ниллоран пришёл в Изначальный Мир, потому, что он эльф и ему и нужно было сюда прийти. Хотя миров, где живут эльфы немало – взять хоть тот, где мы сидели в ловушке с Хэлом. Однако он нашёл путь. Думаю, что и Ашрет скоро появится.

- А Тайрин?- спросила Ашрет, и Щекн поднял голову.

- Знаешь, Ашрет – Тайрин в том мире ещё ребёнок. А ей нужно прожить там жизнь. Иногда я думаю, хоть и не хорошо так думать – но всё равно, для меня сейчас и то уже в радость, что эта жизнь не очень долгая. Одно я знаю точно – когда вернётся дикий кот, пойдёт рыжая лиса и рыси – почти одновременно. Потом, после их возвращения, будет перерыв – я смотрел и считал – потом пойдёт волк и последним серебристый лис. И он вернётся, когда уже недолго будет ждать. Когда зацветёт клён, в ту осень, лис пойдёт за хозяйкой. Чтобы провести её своей тропой. Так сказала Роза – а Роза знает, что говорит.

Женитьба Енота - 3
Мы приехали в человеческий дом с обширным двором. Во дворе стояли клетки, в них сидели кролики, а водной клетке сидел старый енот, очень старый. Рядом с ним поставили мою клетку – «Чтобы привыкала!» - сказал Хозяин. Там, внутри двора ещё было место, где жила корова и свинья. В большом доме жили Хозяин и Хозяйка. Рано утром хозяйка, подоив корову, выпускала её за ворота и шла на работу, в коровник. Хозяин тоже шёл в коровник – он работал на тракторе. Я видела однажды этот трактор – очень страшная, громыхающая повозка – Хозяин приехал на нём домой и упал на землю с сиденья. Я думала, что он умер, но старый енот объяснил мне, что Хозяин просто сильно пьян и к утру проспится, но будет очень злой. Иногда нам давали молоко, но чаще капустные листья – как кроликам. Кролики часто умирали и Хозяин хотел позвать человека по имени Ветеринар, а хозяйка ругалась и грозилась разогнать весь его «зоопарк». Там же, во дворе, жила собака, лохматая и добрая. Она была прикована цепью к стене хлева и её тоже плохо кормили. Даже молока не давали – Хозяин иногда выносил ей остатки обеда – но чаще забывал, и у собаки даже не было воды. Она выла на луну по ночам. Тогда хозяйка выходила и била её плёткой. Собака ждала щенков и Хозяйка грозилась утопить всё её потомство. Собака знала, что так и будет и поэтому так часто плакала по ночам. Но по вечерам после получки – так они говорили - Хозяин закрывал ворота, спускал собаку с цепи и тогда начиналась пьянка. Хозяин и хозяйка сначала пили какую-то мутную вонючую воду и ели что-то в доме, а потом выходили на крыльцо и выли! Иногда они после этого засыпали, а иногда начинали драться! Хозяйка бегала по двору за Хозяином с гладкой деревянной палкой и кричала, что она ему покажет. Мы все забивались в дальние углы клеток, собака пряталась у себя в будке, а хозяйка всё бегала, и иногда ей удавалось ударить Хозяина по спине – тогда она смеялась и говорила – «Вот тебе Настасья! Я тебе покажу Настасью!». Потом она уходила в дом и засыпала, а Хозяин спал в сарае, в котором жила корова. Если мог до сарая доползти – иногда он спал прямо во дворе.

Собаке иногда удавалось украсть что-нибудь от обеда хозяев и она делилась со мной и старым енотом. Енот рассказал мне, что он очень стар и скоро сам умрёт, как моя мама и сестрёнки, но ему хочется умереть на свободе. Собака молча слушала и было видно, что она тоже хочет на свободу – её бабушка была вольной волчицей. Но клетки были закрыты и ключ висел в большом доме. Однажды, после получки, хозяйка так разошлась, что ударила Хозяина своей палкой по голове. Хозяин упал на землю и больше не шевелился. Хозяйка сначала завыла, а потом принесла ключ и открыла все клетки. Она собрала что-то в узел и быстро ушла из дома, прихватив с собой палку. Мы с енотом не стали бросать собаку, отомкнули цепь и ушли со двора. Кролики разбежались кто куда – большей частью в огород, а мы пошли в лес. Старый енот знал тропу, по которой можно уйти вглубь леса и повел нас за собой. Собака не была уверена, что волки примут её в стаю, и потому нёсла в зубах большой кусок окорока, который взяла из погреба. Мы все подкрепились в том погребе, енот сказал, что путь у нас будет далёкий – мы должны уйти подальше от тех мест, где водятся люди. Когда стая серых теней преградила нам путь – собака положила окорок к ногам вожака и подставила ему горло. Вожак обнюхал окорок, потом собаку и что-то рыкнул. Стая окружила собаку и мы поняли, что она нашла своих.

А мы с енотом продолжали свой путь. Енот сказал, что мы должны дойти до одинокого утёса и там поселиться и ждать. Иногда, раз в сто лет или реже, случается, что во время грозы молния ударяет в утёс и открывается проход в другой мир – там звери живут вольно и счастливо, а люди живут сами по себе и никогда не сажают зверей в клетки. Об этом утёсе еноту рассказала его мама, перед тем, как уснуть навеки. Он не надеется на то, что дойдёт до утёса и дождётся, когда откроется проход, но я должна попытаться. Кроме того, люди боятся заходить в эти места, и там я могу устроить себе нору или найти дупло. В ручье водится рыба – голодной я не останусь. Мы шли долго, очень долго и без старого енота я бы заблудилась, потому, что в ручей впадали другие ручьи, но енот выбирал нужный путь и наконец мы пришли к ручью, который начинался у того утёса. Только вот енот не мог больше идти, он заполз в густые заросли орешника и лёг там. Он велел мне идти вдоль ручья и не терять времени, но я сидела рядом с ним, пока он не перестал дышать. Тогда я пошла вдоль ручья и шла долго, пока путь мне не преградила скала. Ручей словно ушёл под землю, а на скале смутно видно было что-то вроде выбитого в камне склоненного ствола дерева – склоненного до самой земли. И я нашла себе нору, вырыла её возле ручья и стала ждать грозы. А когда собралась гроза, очень сильная, с чёрными тучами и в небе засверкали молнии, одна из них ударила в скалу, и камень засветился сиреневым, и я бросилась в этот свет. Я оказалась на зелёном пригорке, внизу шумел ручей, а за моей спиной стояла скала, гладкая и ровная. Я поняла, что пришла и спустилась к ручью попить воды.

В этом лесу мне не было страшно – я и сама не знаю почему. Я шла вдоль ручья и присматривала себе подходящее дупло. В ручье водилась рыба, и мне часто попадался орешник, но не высокие деревья с крупными орехами, а кусты – впрочем, и на кустах были неплохие орехи. А какой чистой вкусной была вода в ручье! Шубка моя вновь заблестела, я отдохнула и немножко отъелась, но всё не попадалось подходящего дупла. Я шла вдоль ручья днём, а ночью собирала жуков - они были вкусны - ловила рыбу и так всю ночь. Иногда мне встречались дикие яблони и я ела их плоды, а на пригорках уже поспевала земляника. Днём я устраивалась под берегом ручья – там были чьи-то брошенные норы и отсыпалась. А утром меня однажды разбудил волк, чёрный, как ночь и с синеватой полосой вдоль спины. Он был огромный – я никогда не видела таких волков и решила, что он сейчас меня загрызёт. Но волк (а это был Урх, Великий волк) просто сказал, что мне нужно и дальше идти вдоль ручья, потому, что там, внизу будет дубрава, а чуть вправо от неё растут те самые большие деревья с орехами. Там есть посёлок, в котором живут Хранители леса и они всегда помогут маленькой енотихе – я не очень приспособлена к самостоятельной жизни в лесу, он, Урх, это сразу заметил и охранял меня всю дорогу. Но идти уже осталось немного и к вечеру я приду к посёлку.

- В посёлке меня могут посадить в клетку – если там живут люди, - сказала я – в клетку я не пойду!

Женитьба Енота -2


- Откуда же она пришла, - думал Енот – не похоже, чтобы с Синего континента, здесь , в этом Мире, на том континенте вообще людей нет – только звери, но она не умеет жить в лесу! Неужели попала сюда из Мира Выбора? И Енот ждал, пока Лаххи проснётся, чтобы расспросить её.

Утром, когда звери ушли на охоту, пришёл Хранитель. Саламандра уже растопила камин, а Хранитель принёс кувшин густого молока и осмотрел лапку Лаххи. Лаххи не забыла, что её нашёл и вылечил Хранитель, но инстинктивно сжалась, когда он протянул руку, чтобы погладить её по пушистой головке – страх перед людьми у неё ещё не прошёл. Однако, оказалось, что человеческие руки могут быть очень ласковыми и тёплыми. Хранитель почесал Лаххи за ушком и что-то её сказал. Лаххи сама подставила головку под руку Хранителя, а потом перевернулась на спинку и потянулась. Хранитель погладил её по животику и сказал, что лапка в полном порядке, но пусть малышка дня три попрыгает на трёх лапах, а уж потом можно уверенно лазить по деревьям и разорять грядки с морковью. Лаххи опять сжалась, думая, что её накажут за воровство на огороде, но Хранитель только рассмеялся, почесал Лаххи животик и ушёл. Енот, уже закончивший уборку в доме, забрался на диванчик под лестницей и сказал:

- Лаххи, ты родилась не в этом Мире – здесь звери не бояться людей. Расскажи мне, что случилось с тобой в Мире Выбора – а ты, скорее всего пришла оттуда – я ведь тоже в своё время сбежал из того Мира, но это было давно, и Мир Выбора должен был сильно измениться. Расскажи, что случилось с тобой, а потом мы постараемся забыть всё плохое и, если ты не возражаешь, жить вдвоём в моём дупле. У нас есть дом и будет семья – я надеюсь – парочка маленьких енотиков. Я буду заботиться о тебя и о них и научу всему, что знаю сам. А когда лапка подживёт – мы с тобой наденем вот эти кольца – их специально для нас сделал Мастер – они не будут нам мешать, но они означают, что мы всегда будем вместе.

- А твоя хозяйка – она тоже человек?- спросила Лаххи.

- Да, она человек и Хранитель этого леса и мы ждём, когда она вернётся. Хранитель, который тебя нашёл и вылечил – человек, а ещё есть Хранитель-эльф, а за ручьём живут хафлинги, в лесу дриады, в озерах и морях –русалки, в лесах - звери – мы все здесь живём и никто никого не сажает в клетки. Я заговорил про клетку, потому, что ты во сне всё повторяла – клетка, клетка, вдруг хозяйка этого дома посадит меня в клетку? Я знаю, что такое клетка, но в моё время этой гадостью пользовались люди Мира Выбора – они и сейчас продолжают держать зверей в клетках?

- Я расскажу тебе, а ты уж сам суди – сказала Лаххи. Я родилась в дупле большого старого дерева. Мама кормила моих братьев и сестёр – нас было пятеро, а по ночам ходила на охоту. Мы были совсем маленькие, у нас только открылись глаза и из дупла мы не вылезали. Однажды ночью мы услышали лай собаки, и затаились в дупле, как учила мама. Потом пришёл запах, отвратительный запах и раздался грохот. А потом грязная вонючая рука вытащила нас из дупла. Мама лежала на земле и не дышала и человек взял её за хвост и бросил в мешок – я потом узнала, что так это называется. А сверху побросал нас. Мы звали маму, но она не отзывалась, и мы совсем притихли в этом вонючем мешке. Часа через два наш мешок бросили на землю. Нас вытащили и посадили в большую клетку. Еды нам не дали, только воды – противной и грязной воды. Маму куда-то унесли и унёс её человек – большой, страшный и грязный. От него пахло бедой и там, откуда я пришла, всегда пахло бедой. Это очень страшное существо – человек. На следующее утро нас в этой самой клетке поставили в какую-то железную штуку, сверху опустилось дверца (это слово я узнала потом – багажник). Этот багажник везла вонючая мерзкая повозка и в повозку сел человек, который убил нашу маму. Всё вокруг дребезжало и тряслось, было очень страшно и мы были голодные. Нам даже воды не дали. Потом было очень шумное место, много людей и много зверей. Звери были испуганы, и от них шёл запах беды. Пока мы ехали, две моих сестрички умерли, как и мама – человек их бросил в кусты у дороги. А нас оставили в клетке. Потом стали приходить люди и смотреть на нас, Нам было страшно, мы прижались друг к другу и один из людей стал кричать на того, кто нас привёз. Он был очень рассержен и я запомнила слово, которым он назвал убившего маму - Сволочь, вот какое было слово. Наверно, его так звали. Потом он дал сволочи какие-то бумажки и забрал одного из моих братьев. Он посадил его к себе под куртку и унёс. А потом пришёл тот, которого звали Хозяин. Он был странный, от него пахло, как от Сволочи, но потом я узнала, что это называется «выпивши». Он тоже давал бумажки Сволочи, а потом ухватил меня и моего брата за шкирку и посадил в другую клетку. И поставил клетку в такую же железную штуку, в какой нас привёз Сволочь. Потом он достал где-то миску и налил в неё воды из бутылки – я ещё не знала, как всё это называется, я узнала потом. Пока он возился с клеткой, мой брат укусил его за палец и выскользнул из клетки и скрылся в кустах. Я рада за брата, но я боюсь, что и у него была такая же горькая судьба, как у моих сестричек и мамы. Хозяин долго ругался, а потом сел в повозку и меня опять повезли куда-то.

Женитьба Енота.

Ушла весна вместе с хозяйкой дома в Заповедном лесу, прошло лето, потом осень, и Енот разбудил спящую Саламандру – дом должен жить. Жить и ждать – а значит, камин надо топить. Еноту нелегко пришлось этим летом и осенью – дом, сад, огород, да ещё коза, которую нужно было не только подоить, но и вычесать. Собрать пух, спрясть его и ещё Еноту хотелось связать большой пуховый шарф для хозяйки, чтобы ей было уютно в зимние вечера. Разумеется, когда она вернётся – а все звери знали, что она вернётся обязательно.

В середине зимы в доме пришла черная волчица и рассказала, что нашла беспамятную малышку, когда-то бывшую их хозяйкой, но путь, которым шла волчица, возможен только для зверей. Ещё волчица рассказала, что там, в Мире Выбора, она была огромной черной собакой и её звали Роза. Маленькая девочка училась ходить, держась за хвост своей зубастой няньки, засыпала рядом с ней и, конечно, Роза не оставила бы её, такую беспомощную и не очень-то нужную в доме, где она жила, если бы саму Розу не убили люди. Соседи хотели избавиться от своей маленькой больной собачки и позвали человека с наганом – так это называется, оружие, одна пуля которого убивает наповал. Человека звали Участковый, он редко бывал трезв – у людей это обычное дело. Пьян он был и на этот раз. Роза бросилась защищать подругу и попала под пулю. Когда Роза уходила в обратный путь, слёзы катились у неё из глаз – не только от боли, но и от жалости к малышке, которую ей приходилось оставить. Поэтому она, Роза, считает, что кто-то из зверей должен заменить её и стать другом девочки – кто-то должен её любить. И лучше, если это будет кот – хозяин уже привёл в дом нового пса, большого, серого, как волк – он тоже присматривает за малышкой, но больше всего любит хозяина. А вот маленький котёнок очень подошёл бы!

- Значит, иду я!- мявкнул дикий кот, обычно лежащий на диванчике под лестницей. Когда вернусь, пойдёт кто-то ещё!

Волчица и кот исчезли, а Енот пошёл чистить диванчик от кошачьей шерсти. Большой диван перед камином на прошлой неделе вычистила Ашрет, она не забывала свою подругу, но звери, в отсутствие хозяйки забирались на диван всей компанией, и чистка требовалась постоянно. Еноту, конечно, помогали соседи, но больше по огороду и саду. Корма для козы запасти – тоже соседи помогли. А по дому крутился он один. Этим летом, когда Енот пропалывал морковку, он заметил, что кто-то ещё побывал на грядках, да и кукурузные початки начали исчезать, не доспевая.

Енот стал следить за воришкой и обнаружил, что в его владения наведывается молоденькая енотиха – очень симпатичная, в нарядной серо-коричневой шубке, но совершенно дикая.

Однажды он изловчился и схватил преступницу за хвост, когда она разоряла морковную грядку, однако, наказывать столь прекрасное создание у него просто не поднялась лапа, и он объяснил красотке, что сейчас надо просто пропалывать морковь, а поспеет она попозже, и тогда её можно будет выдёргивать и есть, а также запасать на зиму. И кукурузу тоже надо оставить в покое, пока початки не созреют - тогда их можно хранить всю зиму. Юная красавица опустила глазки и, если бы еноты умели краснеть, она точно бы покраснела. Енот пригласил её в гости, в своё дупло и угостил спелой кукурузой прошлого урожая и орехами лещины, рассказал, чем он занимается в этом доме и спросил, как зовут такую милую девушку.

- Лаххи!- потупив глазки, сказала прелестница, и Еноту понравилось это имя. И девушка ему понравилась. С тех пор он заставал её иногда у своего дупла, и не возражал, если енотиха брала из кладовки початок-другой кукурузы. А Енот помаленьку учил подружку ведению домашнего хозяйства! Он познакомил её со всеми зверями, жившими в доме, звери были доброжелательны и хорошо её приняли – даже манул погладил Лаххи по голове лапой, убрав когти! Енот уже мечтал о том, как он научит Лаххи вязать, а где-то в феврале сделает ей предложение руки и сердца (он слышал, люди именно так делают, а он хотел, чтобы всё было сделано, как положено). Ещё он представлял себе двух крошечных енотиков с полосатыми хвостиками – они будут играть на зелёной поляне и качаться на качелях – хозяйка была бы не против, в этом Енот не сомневался. Енот даже сходил к Мастеру и спросил, нельзя ли сделать два тоненьких серебряных колечка и Мастер улыбнулся и сказал, что сделает такие колечки, которые не будут мешать супругам – он так и сказал «супругам» и Еноту это очень понравилось - и что колечки подойдут на пальцы Енота и его подруги. Всё было хорошо, но неожиданно Лаххи пропала. Её не было в доме, не было в дупле, не было в огороде – нигде не было Лаххи, и Енот не знал, где её искать.

- Может быть, - думал Енот – она нашла себе другого? Может быть, ей хочется жить в Лесу, а домашняя работа – это так хлопотно и ей совсем не нравится жить с людьми? Она исчезла, когда я рассказал, что когда-нибудь в дом вернётся хозяйка. Но ведь у меня есть свой дом – прекрасное уютное дупло! Только бы найти её и объяснить, что она может даже не входить в дом, тем более, что маленьких енотиков надо выкармливать и лучше всего – в уютном, тёплом дупле! Енот был так расстроен, что даже забывал будить по утрам Саламандру и та, поняв, что сейчас не до капризов, просыпалась сама.

- Если что-то случилось, какая-то беда – она ведь может позвать Хранителя – в посёлке живут два Хранителя и они всегда приходят на помощь зверям. И тут Енот припомнил, что Лаххи как-то сказала, что люди очень опасные существа и она лучше умрёт, чем попросит у них помощи. Енот стал припоминать, что Лаххи, хоть и выглядела совершенно дикой, не умела жить в Лесу – потому и воровала овощи с огорода. И Енот сам пошёл к Хранителю. Хранитель, взял с собой Щекна, двух лис и своего личного волка. Звери обнюхали все места, где бывала Лаххи и Щекн взял след. След уводил в глубину Леса и Хранитель ушёл туда вместе со всеми зверями. Енот остался ждать – он был совершенно подавлен – в той стороне находилось сосновое нагорье, а еноты не живут в хвойных лесах.

Хранитель вернулся к вечеру. Он нёс на руках маленькое пушистое тельце, и Лаххи не пыталась вырваться из рук человека. Она спала, свернувшись клубочком и из под куртки Хранителя была видна только головка с чёрной маской вокруг глаз. Хранитель внёс енотиху в дом, уложил на диван под лестницей и две лисы и Манул Барсик улеглись вокруг Лаххи плотным кольцом. Её нашли в сосновом бору, со сломанной передней лапкой, совсем ослабевшую. Хранители на то и Хранители, что они умеют понять и зверей и деревья и могут помочь в случае несчастья. Лапку Хранитель уже залечил, напоил Лаххи водой из фляжки и объяснил ей, что ни один человек в этом Мире не обидит зверя. Как ни странно, Лаххи сразу ему поверила – может быть, потому, что с ней говорил Хранитель.

-Сейчас она спит, - сказал Хранитель, а когда проснётся, дайте ей немного воды и орехов – она голодная – только не много сразу, а постепенно. И пусть она побудет в доме – лапа должна окрепнуть, а он зайдёт завтра посмотреть, как и что.

- Енот остался в эту ночь в доме, хотя обычно ночевал в своём дупле. Он хотел понять, почему Лаххи ушла – ведь всё было хорошо. Да, хорошо, пока он не сказал, что когда-то в дом вернётся хозяйка. Лаххи избегала людей и пряталась от них – он теперь это вспомнил. Он, глупый Енот, не догадался позвать Хранителя – тот мог бы объяснить малышке, что здесь, в этом Лесу, в этом Мире звери и люди живут в согласии. Да он и сам мог бы всё это объяснить Лаххи, но ему и в голову не пришло, что она так боится людей.

История Иллис. Окончание.

Скоро, совсем скоро, наступит самая длинная ночь в году. А потом солнце будет потихоньку, едва заметно, поворачивать на весну. И пройдёт снежный месяц январь и принесёт дожди, а февраль подхватит эстафету и будет старательно растапливать снег. Снегу много в этом году и украшенная, нарядная голубая ель в садике перед домом вся искрится и сверкает. Чистый белый снег на толстых пушистых еловых лапах соперничает в блеске со светящимися шариками и длинными разноцветными гирляндами. Ёлочки растут перед каждым домом в лесном посёлке, и оттого весь посёлок стал похож на большую весёлую игрушку. Дня через два придёт в дом хозяйка со Щекном, звери ждут её и Барсик мечтает о том, как он будет играть с воздушными шариками в басейне, лисички улягутся Тайрин на колени, Димка примостится у неё за спиной, а рыси положат пёстрые свои головы на хозяйские ноги. И Саламандра рассказывает последнюю историю про Иллис, историю, которую ей самой поведала зелёная ящерица, живущая в камнях Западных гор.

Три Мага вывели Иллис, Тайрин и волка быстрой тропой прямо к порталу. При этом волка пришлось нести Риану, так как вежливый Орризар усадил Тайрин – к её великому удовольствию – себе на плечо. Риан притворно вздохнул и уложил волчару вокруг шеи, как меховой воротник. Через мгновение вся компания оказалась перед голой скалой. Вниз от скалы уходил пологий, заросший травой и мелким кустарником склон. Скала ничем особенным не отличалась, но на её поверхности было выбито нечто вроде арки, а когда волк подошёл поближе, из камня выдвинулись две исполинские, каменные же, фигуры и в глубине арки появилось слабое сиреневое свечение.

- Ну, вот, собственно и портал, - сказал Орризар - и Хэлу и Иллис придётся побыть его хранителями.

Волк насторожился и повернул морду вправо, оттуда, из кустов послышался топот копыт и на полянку выехали два гнома верхом на крепеньких мохнатых лошадках. Спешившись, они учтиво приветствовали всю компанию и столь же учтиво представились. Старшего гнома, обладателя окладистой рыжей бороды звали Хтумст, тот, что помоложе, и менее бородатый звался Фтонгом и приходился старшему гному сыном.

- Старейшины нашего селения сказали нам, что прибудут двое – Спутник Мага и его невеста, но я вижу здесь пятерых – вместе с волком, - сказал Хтумст – вы все будете охранять этот портал?

- Не беспокойся, уважаемый Хтумст, - Орризар был просто создан для ведения переговоров – здесь останутся только двое – Хэл и его невеста. Нам надо подобрать место, где они могли бы устроить себе достойное жилище, поблизости от портала. Если же кто из вашего народа выразит желание помогать им, Великие Маги будут очень благодарны. Решение охранять западный и восточный порталы принимали они – мы всего лишь исполняем их волю. К тому же, Хэлу часто придётся отлучаться по делам, и охрана портала целиком ляжет на Иллис, а я ещё никогда не слышал, чтобы гномы не оказали помощь одинокой девушке.

Хтумсту очень понравилась речь Орризара и он предложил всем прибывшим посетить селение гномов.

- Риан знает, где мы живём, - добавил гном – он и привёл нас в эти горы. И, сказать по правде, мы очень довольны – жилища наши расположены к северу от этой скалы и в тех местах есть не только руда для выплавки железа, но и дивной красоты камни и чёрный горючий камень – он горит долго и хорошо разогревает наши горны. В речках же можно найти золотой песок и самородки удивительной величины. А на закрытых полянках в горах наши женщины выращивают разные овощи и даже развели сады. Мы же иногда ходим на охоту с северными белыми волками – стада оленей в северных лесах неисчислимы и копчёный окорок для гостей всегда найдётся на столе гнома. Но мы всегда следим за порталом – вот и сейчас я и мой сын останемся здесь, вам же будет нетрудно пройти быстрой тропой к нашему селению и обсудить свои дела с нашими старейшинами.

Компания путешественников вновь выстроилась в прежнем порядке, причём Риан, тяжко вздохнув, не преминул заметить, что таскать волков – видимо и есть его основное назначение в этом Мире. Волк улёгся поудобнее вокруг шеи Мага и на его морде появилась довольная ухмылка. Впрочем, через мгновение все стояли перед распахнутыми чугунными воротами, украшенными сложным растительным узором и волку пришлось опять спуститься на грешную землю.

У ворот их встретило несколько очень важных гномов, и предводительствовал ими гном уж настолько роскошно одетый и с таким изобилием украшений из драгоценных, оправленных в золото, камней, что Тайрин даже зажмурилась от их сияния. Это был старейшина поселения, носивший весьма труднопроизносимое имя Ицтхромст. Имена прочих гномов Тайрин даже не пыталась запомнить – Ицтхромста с неё вполне хватило, тем более, что она не собиралась задерживаться в селении. Их повели через сад – Тайрин заметила яблони, вишни, сливу и даже несколько рядов крупных цветов – такие росли у неё в садике и звались делиями. Пройдя под каменной аркой, хозяева и гости оказались в большом зале – пол и стены были выложены красноватым полированным мрамором, потолок поддерживался мраморными же колоннами – только красновато – жёлтого цвета. В середине стоял огромный стол, накрытый белой льняной скатертью и уставленный тарелками и кубками, очень тонко вырезанными из неведомого полупрозрачного камня и украшенными самоцветами.

Во главе стола, в резном кресле из золота с малахитовыми вставками разместился хозяин, справа и слева от себя он рассадил гостей – волчара устроился в ногах у Тайрин и хозяин вежливо не заметил его присутствия, а потом в зал вошли несколько женщин и девушек гномов. Они расставляли на столе кушанья и занимали свои места рядом с гостями. Гномы пониже рангом и помоложе расположились на дальнем конце стола. Теперь Тайрин смогла рассмотреть как следует женщин-гномов – невысокие, круглолицие и темноглазые, они выглядели толстушками, по сравнению с Тайрин и Иллис.

Густые вьющиеся волосы всех оттенков рыжего – от медного до золотисто-рыжего, свежие личики с ярким румянцем, нарядные, расшитые золотой нитью платья – женщины были похожи на праздничные игрушки. Тайрин обратила внимание на их руки – нежная кожа на руках женщин явно говорила о том, что им не приходится заниматься тяжёлой работой. Сосед Тайрин, солидный гном с золотой цепью на шее, сказал:

- Мы считаем, что красивее наших женщин нет созданий в мире. Поэтому мы их так бережём, и редко кому доводится их увидеть. Не обижайся на меня – у каждого народа свой обычай – но и тебя и невесту мага следовало бы хорошенько откормить. Вот, попробуй этот кусочек оленины – он очень нежный и тебе понравится. Думаю, и невесте мага неплохо было бы пожить у нас – место для всех найдётся. Слишком уж она лёгкая – того гляди, ветром унесёт.

Вот за этим обедом и было решено, что гномы помогут построить удобный дом для Хэла и Иллис на поляне за порталом. А пока дом строится – это займёт не меньше недели – Иллис может остаться в селении гномов – женщины позаботятся о ней. Орризар, попрощавшись с хозяевами, отправился на Южный материк, предварительно доставив домой Тайрин. Следом прибыли Риан с волком и Риан решил остаться в доме на опушке до тех пор, пока он не будет уверен в полной безопасности Кленового листочка. На этом история Иллис заканчивается – хотя не раз она появлялась в доме Тайрин и сама Тайрин, научившись, наконец, ездить верхом и найдя себе золотистую подружку с копытами, иногда отправлялась по тропе на запад. Но это уже другая история.

Глава 7.Продолжение.


- Риану придётся выполнить аналогичную работу на Востоке – впрочем, он уже знает об этом. Когда Владыка Лесов спросил о судьбе Тайрин, Северный Маг сказал, что это дело именно Владыки Лесов, а не его – почему-то судьба лесовушки перестала его интересовать. И Тайрин решили оставить в её доме на опушке Леса – она уже достаточно взрослая (Тайрин приосанилась, но до плеча Риана её макушка всё-таки не доставала, очень далеко не доставала), а Владыка Лесов постарается, по возможности, уберечь её от опасности.

- Какая опасность может мне угрожать в Лесу? – подала голос Тайрин – ни один зверь не причинит мне зла!

- Кроме зверей, в Мире будут жить люди, девочка – неизвестно, чего от них можно ждать. Они будут разные – и такие как ты – ну не совсем такие, но похожие и …разные они будут. Но скоро в твой лес придут дриады, и Лес Владыка закроет – не всякий человек сможет найти в него путь. Да и люди ещё не появились – я бывал в разных мирах и в мирах, населённых людьми тоже – бывает по разному. Иногда прекрасно, а иногда – и вспоминать не хочется.

- Кстати, - подал голос Риан – никто ещё не забыл, а если забыл, то я напомню – Кленовый Листок, она же Тайрин – моя сестра. Названная, но сестра – моя и Хэла. Я не собираюсь бросать её на произвол судьбы и горных эльфов! А ведь сейчас – единственное, что ей угрожает – это не люди, людей ещё нет – но вот прекрасные подданные Ирмарена и Гэлинн, а уж точнее Гэлинн и Ирмарена, сидящего под её каблучком – те могут. Они много чего могут. Я, конечно, начну строить замок на восточном портале, но в ближайшие годы, пока замок растёт, намерен жить здесь – я что, зря башню строил? Думаю, что и в моём замке и в замке Хэла и Иллис - когда они будут готовы - место для сестрёнки найдётся – если её пребывание здесь станет опасным.

- Значит, всё решили, - подытожил Орризар – нам надо проводить Иллис и Хэла на запад. А саламандру отнести в камин – здесь и дождь может пойти.

И меня унесли в дом и поместили с удобном камине, сожгли несколько веток сухой чёрной ольхи и оставили спать на серебристом пепле. А сами ушли на запад.

История Иллис. Глава 7.

Ну, а что Риан? И что было на Острове? – спросил Енот.

- Сейчас – Алех встряхнула крылышками – вот сейчас я расскажу, что было на Острове, когда там объявился Риан.

- Риан возник в Голубом Зале, подошёл к камину и спросил у меня, что нового на Острове – он знал, что все местные ящерицы постоянно рассказывают мне, что где происходит. Я с грустью сообщила, что на Острове больше нет Драконов, и что вместе с ними исчезла и Шлосс. Олвы и Эльфора тоже нет – они остались в Изначальеном Мире, как и Драконы. Но Великий Маг в своей башне и, сдаётся мне, чем-то огорчён – башня постоянно вспыхивает тёмно-фиолетовым светом и пустой замок становится уж вовсе призрачным. Риан погладил меня и сказал, что Тайрин и Иллис вряд ли объявятся в замке – но это выяснится, когда он пообщается с Великим. Потом Риан пошёл в Главную башню, и там началось что-то уж очень страшное. Башня полыхала всеми цветами огня, замок содрогался и иногда вообще почти исчезал, а потом всё внезапно стихло, замок снова стал замком и к моему камину подошёл Риан.

- Ну, вот, малышка – сказал он – нас изгнали с острова. Великому больше не нужны спутники, от которых, кроме неприятностей, никакой пользы. Хэла он отправляет на Южный континент, в распоряжение Совета Магов – пусть пристраивают его к любому делу – он же, Маг Севера, видеть Хэла больше не желает. Ещё Великий сообщил, что он беседовал с родителями Иллис и они, видите-ли, ничего не имеют против. Дочь их девушка взрослая сама может решить кого она выберет себе в спутники жизни. Оказывается, ещё на празднике этот хитрец Хэл, переговорил с ними, принёс положенные дары и поклялся вечно заботиться об их дочурке. По мнению Мага, лесные эльфы отличаются чрезмерной добротой и уж лучше иметь дело с горными. Тут он мне напомнил про историю с Гэлинн и сказал, что мне тоже лучше всего в ближайшее время ему на глаза не показываться. Потом смилостивился и дал задание разведать, что собой представляет горный хребет на востоке. У него есть подозрение, что там может быть портал и хорошо бы мне построить там свой замок для охраны этого портала и вообще заняться делом и исчезнуть. Про Тайрин он даже не вспомнил. Так что я ухожу, малышка.

- Подожди, - сказала я – а в доме Тайрин есть камин?

- Есть, конечно, и очень хороший!

- Тогда возьми меня с собой – я привыкла к лесовушке, она играла со мной, слушала мои сказки, а здесь теперь всё изменится – не будет моих друзей и Магу я не нужна – ведь это ты когда-то поселил меня в этот камин, вот теперь и заботься о тех, кого приручил.

- Хорошо – Риан осторожно вынул меня из камина и положил в карман рубашки – тебе так удобно? Если да, то пошли. И мы исчезли из замка и оказались на зелёной поляне перед домом Тайрин.

- Я выбралась из кармана, - рассказывала Алех - пристроилась на плече у Риана и осмотрелась. Полянка, уже кое-где засаженная цветами, была обнесена оградой из крупных серых камней, уложенных, впрочем, искусно и прочно – сразу видно, работали гномы. За оградой, где-то внизу, под склоном, журчал ручей, а к самой ограде примыкала каменная же беседка, увитая диким виноградом. Чуть в стороне стоял каменный чан с водой, а за ним приятно тёплая печка, на плите уютно устроился кофейник и полянку заполнял смешанный запах лесных цветов и горячего кофе. В беседке, за простым деревянным столом, по виду просто выращенным из цельного куска сухого дерева, на таких же широких скамьях сидели Иллис, Хэл и Тайрин со своим волчарой (волчара, впрочем, лежал на травке под столом). Я быстро сообразила, где самое горячее место и перелетела на плиту. Поприветствовав всех присутствующих, я спросила Тайрин – где, собственно, находится камин и Тайрин сказала, что камин находится в доме, а она очень рада будет, если камин мне понравится, и я там поселюсь. Я уже уютно устроилась на плите под ярким тёплым солнышком, когда на каменной стене появилась первая зелёная ящерица, а потом и десяток её подружек – поговорить. Риан, между тем, сообщил друзьям, что Хэлу запрещено являться на Остров и вообще Великий Север больше в спутниках не нуждается. Ему же, Риану, велено найти портал в Восточных горах и построить там замок для охраны этого портала. Что до Иллис, то её дальнейшая судьба его не интересует, а Тайрин он вообще не упомянул – забыл, наверно. Вывалив все кучу новостей сразу, Риан потребовал горячего кофе и устроился на скамье у стола, слегка подвинув Тайрин и потревожив разнежившегося волка. Пока вся компания пыталась усвоить новости, на поляне возникла новая фигура. И какая! Тайрин чуть было не открыла рот – глаза она уже вытаращила на пол-лица, но всё-таки вспомнила, что она хозяйка дома, приветствовала гостя и предложила ему последнее свободное место на скамье – рядом с Хэлом. Отвести глаз от новоприбывшего, она, впрочем, не могла, да и недаром. Таких красавцев она ещё не видела – даже Риан несколько бледнел на фоне этого бело-бюрюзового чуда. У пришельца были совершенно снежно-белые волосы – не седые, а именно снежно белые, бирюзовые, как горный лёд глаза и угольно чёрные брови – с резким изломом – словно вершины гор. Такие же чёрные ресницы ещё сильнее подчёркивали удивительный цвет глаз, а черты лица были словно вытачаны из плотной снежной глыбы. Одет он был соответствующим образом - в белое и бирюзовое.

- Привет, Айсберг! – сказал Риан - присаживайся. Ты, я думаю, принёс нам не особо приятные вести – но бедные изгнанники всегда готовы к худшему.

Пришелец, однако, ещё раз церемонно поклонился и укоризненно посмотрел на Риана.

- Я должен напомнить тебя, любезный брат мой Рианелл, что у меня есть имя – Орризар, а айсберг – это просто плавающая глыба льда и не имеет ко мне никакого отношения. Впрочем, можешь называть меня просто Изаром, тогда и я согласен на Риана. Что до предложенного мне места – полагаю, что жених и невеста должны сидеть именно отдельно от остальных присутствующих – тут Орризар перевёл дух и спросил, обращаясь уже к Тайрин – а можно я просто посижу на травке? У нас там прекрасно, конечно – но зелёная тёплая травка…

- Конечно, дорогой гость, вы можете устраиваться как вам удобно – севшим от волнения голосом сказала Тайрин – мы очень рады вас видеть.

- Это мне приятно видеть такую гостеприимную хозяйку. Но я должен сначала поздравить подругу Хэла – ему посчастливилось, и он обрёл свою половину – с магами это очень редко случается.

И бело-бирюзовый красавец откуда-то из воздуха вытащил огромную корзину удивительных, невиданных, белых как снег роз. Цветы сияли белизной и на их лепестках вспыхивали искорки – голубые, фиолетовые, бледно-розовые. Хэл взял у Орризара корзину и передал её Иллис. Пока Иллис благодарила гостя, прекрасный пришелец достал ещё одну маленькую корзиночку с одним кустиком роз, (на кустике было несколько нераспустившихся бутонов) и отдал её Тайрин, добавив, что посаженный в тёплую землю, кустик разрастётся, и будет цвести всё тёплое время года. Тайрин, от восторга едва вымолвила слова благодарности, неожиданно залилась краской и немедленно принесла гостю, уже удобно усевшемуся на лужайке, большую чашку кофе.

Иллис, от смущения зарывшаяся лицом в розы, обнаружила там, среди белых лепестков ещё кое-что и выложила на стол шесть – именно шесть – браслетов из жемчуга разных цветов – от бело-голубого до пурпурного и даже чёрного.

- Это подарки невесте от Великих Магов, - пояснил Орризар – от ВСЕХ Великих, включая ваш сердитый Север. Он недоволен Хэлом, но счёл необходимым поздравить Иллис, правда, с некоторым сомнением – его жемчуг чёрный.

- Но очень красивый, – тихо сказала Иллис – такого жемчуга я никогда не видела. Его цвет что-то значит?

- Значит, - сказал гость – ты выбрала не самую лёгкую судьбу. Пути Магов бывают разными, иногда и страшноватыми, а ты теперь пойдёшь по пути своего избранника.

- Я знала, что я выбираю – Хэл рассказал мне, и я согласилась на этот путь.

- Ну, тогда перейдём, собственно к делам насущным – и Орризар передал Собравшимся, что решил Совет Великих.

Хэлу и Иллис поручалось охрана западного портала – то есть, они должны были построить на западном горном хребте замок, оградить его от любого случайного проникновения из Мира Выбора в Изначальный Мир – Изначальный Мир должен был сохраниться в неприкосновенности. Если гномы, живущие в подгорных жилищах западных гор, им помогут – очень хорошо. Неизвестно – какой выбор сделают люди, поэтому, после появления в Мире Выбора первого поколения людей, Хэлу придётся пройти по мосту времени, и охраной портала будет заниматься Иллис. Хэл должен увидеть, по возможности, все варианты будущего этого Мира и отлучка его может быть долгой. Иллис придётся ждать…

- Я подожду, - сказала Иллис.

- Не сомневаюсь, - ответили одновременно Хэл, Риан, и Орризар.

История Иллис. Глава 6.


Енот достал из кладовой деревянный резной сундучок и занялся разборкой украшений для голубой пушистой ели, которая росла перед домом. В отдельной коробочке лежала светящаяся десятилучевая звезда – летом она собирала солнечный свет на вершине башни Риана, а теперь будет отдавать его в праздничные ночи, укреплённая на вершине ели. Енот уже договорился с парой белок – они поднимут звезду на верхушку ели и укрепят там. И остальные украшения развесят – шары тонкого стекла, разноцветные сверкающие нити и подарки для птиц на верхних ветках и для зверей внизу, под ёлкой. Енот внимательно рассматривает содержимое сундучка и вдруг спрашивает:

- Послушай, Алех, а откуда ты знаешь, что было в доме Тайрин на другой день после праздника в селении лесных эльфов? Ведь ты жила в камине на Северном острове?

- Пфффф! - с крыльев саламандры летят искры. Во-первых, я, хоть и огненная – а всё-таки ящерица. Что было здесь, я знаю со слов моей приятельницы, которая жила в камнях, на берегу реки. Ящерицы очень любопытны. А вот на Острове…. Пожалуй, я расскажу. И про то утро в доме Тайрин и про то, как я ушла с Острова.

- Тайрин проснулась с первыми лучами солнца, заглянувшими в окно её спальни. В доме было тихо, и она решила, что после вчерашнего праздника все спят. Дом не изменился, всё было таким же, как вчера и лесовушка решила искупаться в речке и приготовить завтрак для своих гостей – всё-таки она какая-никакая, а хозяйка дома. Заодно и посмотреть – что там, на лесной поляне – может и не было никакого перехода в Мир Выбора и они по-прежнему живут там, где родились. В шкафу висела её одежда и, накинув самый лёгкий халатик – подарок матушки Иллис – она спустилась вниз и вышла из дома. Всё было, как обычно. Роса на мягкой зелёной траве, цветы, посаженные дриадами перед домом, чистое голубое небо и Лес. По тропинке Тайрин спустилась к речке и решила поплавать в небольшой заводи – там, где в речку спадал водопадом лесной ручей. В чистой воде ручья блеснула чешуёй огромная рыбина и Тайрин подумала, что такой громадины хватит на обед всей компании. Рыбина, однако, как-то очень лихо скользнула вниз по водопаду, ушла под воду и вынырнула оттуда уже вовсе не рыбой. То был Риан – за ним водились такие штучки и сейчас он выбирался из воды в нормальном человеческом облике и даже в одежде.

- Решил проверить, как работает моя сила в этом Мире – сообщил Риан и добавил – а ты купайся, Иллис и Хэл спят, а я хочу быстренько сходить на Остров, разведку провести. К завтраку вернусь. Или к обеду – но вернусь и пусть ребята, до моего возвращения на Остров не суются – знаю я нашего Великого.

С этими словами Риан исчез, а Тайрин полезла в речку. Поплескавшись под водопадом, она улеглась на спину и посмотрела небо. Небо было голубое, чистое, ясное такое небо, но что-то было не так. Лесовушка вспомнила небо, под которым родилась и поняла – в этом небе голубизна была совершенно чистая, без малейшей примеси бирюзы.

- Значит, всё – таки свершилось – подумала Тайрин – мы ушли и не известно, сможем ли когда-нибудь вернуться.

Из этих размышлений её вывело знакомое поскуливание – на берегу речки сидел её волк и морда его была в пуху. Пух был перепелиный, и Тайрин поняла, что где-то должно быть гнездо, а в гнезде яйца, возможно свежие и из них получится неплохой завтрак. Перепёлов в лесу водилось несметно и волчьи и лисьи набеги числа пернатых не уменьшали. Тайрин вылезла из воды и пошла за волком. Гнездо нашлось неподалёку, яйца в нём были свежайшие и лесовушка их собрала. Вместе с волком они вернулись в дом, всё ещё спящий, девчушка переоделась, причесалась и отправилась в садик, где гномы устроили летнюю кухню. Она ещё успела набрать свежей земляники и заварить чай с мятой (из привезённых три дня назад подарков от народа Ашрет), когда в дверях появилась Иллис, свежая, как лесная орхидея и за домом раздался плеск воды – Хэл отправился купаться.

Тайрин сказала Иллис, что Риан ушёл на остров, на разведку и просил до его возвращения туда не соваться.

- Посмотрим, что расскажет Риан, но у меня такое чувство, что я очень долго не увижу Северного Острова, да и Хэл тоже – Иллис улыбнулась и в её улыбке не было ни горечи, ни раскаяния. Тайрин про себя решила, что она без друзей на Остров возвращаться не будет. Всё-таки её дом – Лес, а теперь этот Лес, возможно сам себя защитить уже не сможет – она уже почувствовала, что той древней силы, хранившей леса Изначального Мира, здесь нет.

История Иллис. Глава 5.

Самые короткие дни пришли в Заповедный лес и самые длинные ночи. Редко-редко выглянет солнышко, заиграют голубыми искрами сугробы и вновь небо затянут тучи – посмотрят сверху на лес, на долину и крошечный посёлок и подсыпят ещё снежка. Чтобы лучше спалось деревьям, чтобы на лето всем хватило воды и просто - чтобы украсить лес белым нарядом. Давно спят медведи в глубоких тёплых берлогах, уже появились на свет маленькие слепые комочки в волчьих логовах и отцы волчьих семейств усердно выслеживают зайцев – надо кормить семью. Звери в доме Тайрин возвращаются при свете звёзд, долго отряхивают снег с зимних тёплых шуб, и укладываются на привычные места у камина. Камин горит весь день и топится печь на втором этаже – в доме тепло и сухо, скоро вернётся хозяйка, но что-то молчит Алех и Енот спрашивает:

- Так ты будешь рассказывать нам про Иллис или ты просто больше ничего не знаешь?

Тихо вздыхает саламандра, золотые искры осыпаются с её крыльев:

- Невесёлыми будут теперь мои рассказы. Потому, что когда построен был дом для Тайрин, и капля крови с её ладошки оживила её жилище – вот здесь, в центре этой комнаты камень впитал кровь и дом стал живым – все ушли, а дом остался ждать свою хозяйку – вот как мы теперь её ждём.

На Северный остров вернулся Великий Маг и сказал, что уже близко то время, когда все они проснуться в новом Мире, в Мире Выбора, там, где должны родиться первые люди. Почти все.

-А я? – спросила Тайрин – я кто? Разве я не человек?

Тяжко вздохнул Маг и сказал, что да, человек-то ты человек, да не совсем. Потому и судьба твоя среди людей будет нелёгкой – им трудно будет принять тебя, как свою – всегда ты будешь немного чужой. Потому я и хотел бы, чтобы ты осталась здесь, в Изначальном Мире – но даже Великие Маги не всё могут. Тебе придётся пройти человеческую жизнь и, возможно, не одну, прежде чем ты вернёшься. Но жизнь людей хоть и не бесконечна, но длинна – кто знает, что будет через две тысячи лет и какой выбор сделают люди. Именно они, люди, их деяния решать будут решать судьбу того Мира. Здесь же останутся немногие – Ольва и Эльфор останутся в замке, останутся Хранители города на Южном материке, русалки, дриады, ветреницы, звери – уйдут лишь те из зверей, кто связал свою судьбу с судьбой своих друзей – эльфов и первопредков. Впрочем, русалки и дриады, да и гномы – они могут уйти и вернуться когда захотят. Да и эльфы смогут найти путь – даже, когда Миры разойдутся во времени.

- Эльфы найдут путь…- тихо сказала Иллис.

- А какой он, этот Мир Выбора? – Тайрин была любопытным существом.

- Мир Выбора…. – поначалу, ты и не заметишь разницы между Миром Изначальным и его отражением – Миром Выбора. Но своей магии в Мире Выбора нет – только та, что принесут с собой Маги, первопредки, эльфы и твои подружки – лесные, водяные, воздушные и прочий волшебный народ.

И до тех пор, пока мы сможем там жить – в Мире будет магия. Если же мы уйдём, с нами уйдёт и магия того Мира.

- А мы уйдём.. – опять тихо сказала Иллис.

- Боюсь, что ты права, девочка – сказал Маг.

- Мне бы хотелось ошибиться – ответила Иллис.

- Ну, время покажет, а пока мы здесь, в своём вечном доме, давайте займёмся более приятным делом – Ольва и Эльфор меняют серебро на золото, и мы устроим напоследок маленький праздник. У нас ещё два дня и две ночи – двое суток радости. Сегодня вечером все собираются в Голубом зале, пусть будут открыты двери в сад, пусть будут настежь распахнуты окна - пусть придут все, кто хочет поздравить будущих родителей нового обитателя Изначального Мира- сегодня у нас праздник и я рад, что сын Ольвы и Эльфора родится здесь.

Тайрин заметила, как посмотрели друг на друга Иллис и Хэл – словно что-то сказали друг другу. И ей показалось - она поняла, что задумали эти двое.

Подготовка к торжеству заняла весь день. Вечером, в огромном зале с поющими голубыми колоннами, Великий Маг Севера, принявший для такого случая человеческий облик, подошёл к счастливой паре и на его раскрытых ладонях возникли из голубого сияния два золотых кольца, на которых светились алмазным блеском имена мужа и жены. Позади Ольвы стояли две подружки невесты – в одинаковых тёмно-зелёных платьях – Иллис и Тайрин, (причём у ног Тайрин сидел волчонок), Хэл и Риан сопровождали Эльфора. Синеглазый золотоволосый эльф и чернокожая красавица Ольва составляли удивительно красивую пару. Тайрин, однако, взглянула мельком на Иллис и заметила в её взгляде не только радость. Было ещё что-то, какая-то отчаянно-грустная решимость, и Тайрин решила что она сделает всё, чтобы помочь подруге и своему учителю. Завтра, новобрачные должны будут посетить селение Эльфора и встретиться с родичами Ольвы. Но Тайрин чувствовала, что что-то должно произойти этой ночью.

Когда под потолком огромного зала разлился радужный свет, когда тихая музыка колонн увлекла новобрачных в свадебный вальс, когда танец стал общим, и даже маленькая Тайрин была приглашена на круг вальса садовником-хафлингом (он ей подходил по росту), Иллис и Хэл как-то незаметно исчезли. Поблагодарив партнёра, Тайрин подозвала своего волка и вышла в сад. Следы Иллис и Хэла вели к лесу и дальше, по лесной тропинке, к озеру, к уходящему вглубь леса заливу – там жили русалки. Тайрин ни за что не стала бы мешать прогулке своих друзей, но сейчас она точно знала, что это не просто прогулка и что она будет нужна там, у озера. И она не ошиблась. На половине пути она услышала зов – Иллис просила её прийти к русалочьему заливу. Потом из-за деревьев появился Риан и две дриады. Все вместе они подошли к берегу залива. На выступающем из воды плоском камне стояли Хэл и Иллис. Вода вокруг, казалось серебряной – столько русалок собралось вокруг этого камня.

- Хорошо, что вы пришли – нам нужен человек и Маг, что подтвердить обручение – сказал Хэл. Тайрин уже собралась, подобрав длинную юбку, войти в воду, когда Риан взял её на руки и просто перенёс на камень, даже не коснувшись воды.

- Мы приносим клятву вечного обручения – сказал Хэл. Что бы ни случилось с нами, где бы мы не были, ни расстояние, ни время не могут разлучить нас. Ты согласна Иллис?

- Я согласна. Пусть нам не суждено золото, но наше серебро всегда будет с нами. Везде. Всегда. Вечно.

Риан раскрыл ладони - два серебряных кольца лежали на них и Хэл надел кольцо на палец своей невесты. Вечной невесты – и она была согласны ждать невозможного. Взлетели в воздух разноцветные брызги, и русалки повели свой танец вокруг камня. Заиграли свирели дриад, тихо запели свою песню ветреницы.

- Вообще-то – сказал Риан – иногда и чудеса бывают. Правда, уж очень редко. Но вот Тайрин – случайность – её не должно было быть, то есть вот такой не должно было быть, а случилось. Но… не стоит ставить в известность Великого Мага сегодня, поэтому лучше Вам сразу отправиться в селение Эльфора и Иллис – для подготовки встречи новобрачных. Кольца я вам сделал интересные – они могут быть невидимы ни для кого, кроме Великих, конечно. Но Великих вы теперь увидите только в Мире Выбора – а уж там как повезёт.

- Я, пожалуй, пойду с вами – сказала Тайрин. Она хотела тоже избежать встречи с Магом Севера – выудить из её головёнки все подробности происшедшего тому ничего не стоило, а в его реакции на обручение Тайрин не сомневалась.

История Иллис . Глава 4.

Первый снег, нежный, лёгкий, как лепестки белых цветов, окутал Заповедный лес. Ещё далеко было до настоящих морозов – а сильных морозов здесь и не бывало никогда – а ели уже накинули белые шали поверх тёмно-зелёных платьев, а на ветвях дубов и лип появились снежные накидки. В домиках посёлка весло трещал огонь в каминах, Енот по утрам расчищал дорожки в садике у дома Тайрин, и парочка крепеньких молодых хафлингов, закончив свои дела, обычно приходила ему на помощь. Так уж повелось с незапамятных времён – соседи всегда приходили помочь друг другу. Теперь саламандра разжигала камин в доме с утра, и огонь горел весь день, согревая дом – а вечером по-прежнему звери собирались послушать истории саламандры Алех. Алех продолжала свой рассказ о Северном острове, о маленькой лесовушке и её друзьях, ставших для малышки первыми учителями и заменивших ей семью.

– Прошло пять лет, – рассказывала Алех, – Тайрин подросла, но где-то в десятилетнем возрасте взрослеть перестала. Словно не хотелось ей уходить из детства во взрослую жизнь – впрочем, расти и меняться перестало только её тело, а мозг впитывал знания, которыми с ней щедро делились обитатели замка, как губка впитывает воду. Больше всего она любила учиться у Хэла – Хэл давно уже научил девочку чтению, письму и счёту и перешёл, как он говорил, от арифметики к математике. Учил он её и магии – ведь только ребёнка можно научить основам магии – и ещё рассказывал об устройстве мира и о других мирах – похожих и совсем не похожих на тот мир, в котором жила лесовушка. Давно уже освоила она быструю тропу, и теперь они с Иллис частенько уходили в Зелёные Земли – навещали родичей Иллис. Иногда с ними отправлялась Ольва и приводила их в селения своего древнего народа – там маленькая Тайрин подружилась с Ашрет, своей ровесницей, тоже, как и все дети древних, переставшей расти, но не переставшей учиться у старейшин своего племени. Великие Маги были рады тому, что Тайрин не взрослеет – ибо раннее взросление означало и короткую жизнь, а в Тайрин было много человеческого и они надеялись на то, что и люди не будут короткоживущими.

Только во владения горных эльфов никогда не заходили они – но изредка встречали синеглазых золотоволосых эльфов, ушедших из родных предгорий в широкий мир. От них они узнали, что уйти из селений Прекрасных эльфов можно, но нельзя туда вернуться и вообще войти. Синеглазые уходили к морю или в селения лесных эльфов, и однажды Тайрин, Ашрет и Иллис вместе с эльфами посетили приморский город, высеченный в скале над гаванью, увидели дома, увитые цветущими розами, и прекрасные корабли под разноцветными парусами, и даже поплавали на таком кораблике по гавани. Тогда Тайрин впервые увидела резвящихся рядом с корабликом дельфинов и полюбила этих прекрасных существ на всю жизнь.

Но больше всего ей нравилось бывать в Заповедном лесу, и она не упускала случая туда попасть, особенно когда Иллис была занята в библиотеке (а в последнее время они с Хэлом частенько там уединялись). Тогда лесовушка уходила быстрой тропой в Заповедный лес. Она нашла свою старую пещеру, долго трудилась, наводя в ней порядок, устроила там удобную постель и вырастила стол и стулья. С ней вместе в Лес всегда ходил волчонок, подаренный Рианом. Однажды она так устала, что заснула в пещере, прижав к себе своего любимого зверя. Так её и нашли Риан, Хэл и Иллис.

Они не стали будить спящую девочку, но, когда все трое уже устроились на цветущей полянке перед пещерой, Иллис сказала:

– Я не могу предсказать судьбу Тайрин, знаю только, что будет эта судьба не простой и не лёгкой. Но одно я знаю точно – у неё должен быть дом. И дом этот должен быть здесь, её настоящий дом, в этом лесу – потому что она всё-таки порождение этого леса. И мы должны этот дом построить, мы, трое, взявшие на себя заботу о девочке.

– Не только вы, но и Лес поможет ей, – тихий голос, казалось пришёл вместе с шелестом листьев, и друзья, оглянувшись, обнаружили, что вокруг них на траве сидят дриады, – она человек, но и нам она сестра.

– Прекрасно, – заявил Риан – работать с камнем мы с Хэлом умеем, убранство дома возьмёт на себя Иллис, а дриады ей помогут.

– Сад мы тоже создадим, – сказала одна из дриад – её голову украшал венок из цветов дикой яблони, – вы только создайте дом, настоящий, добрый, живой дом.

– А за основу дома мы возьмём эту пещеру – она удобно расположена, сухая, и из неё есть выход на обрыв, к речке – там мы устроим окно. Хэл, ты составишь план дома, а через три дня мы вернёмся и вырастим для малышки удобное жилище. Нам надо поторопиться – на следующей неделе Великий Маг хочет отправить нас в Мир Выбора, и дней десять мы проведём там, – Риан как всегда руководство взял на себя. Впрочем, никто не возражал.
Риан и Хэл хотели закончить работу до возвращения Великого Мага – они знали, что, вернувшись из Мира Выбора, Маг отправит друзей на помощь остальным спутникам Великих. Поэтому Хэл взялся за работу немедленно. Из белой глины, которую он умудрился сделать прозрачной как стекло, была вылеплена скала с пещерой внутри, часть высокого каменного берега, речка под скалой и лесной ручей слева, спадавший в речку небольшим водопадом. Не была забыта и поляна перед будущим домом, и кусочек леса, и небольшая ложбинка с другой стороны скалы, и маленький источник целебной воды, бивший из-под камней в самой вершине ложбинки. Хэл превратил большую пещеру в три комнаты – самая большая из них смотрела окном на долину речки и на зелёный холм, когда-то бывший островом древней огромной реки. К ручью, впадавшему в речку, выходило окно кухни, а на полянку, которой предстояло стать садом, смотрело ещё одно окно – здесь Хэл решил сделать спальню для Тайрин. К двери вели широкие каменные ступени, на них хорошо было бы посидеть вечером, глядя на цветущие кусты. Сама скала осталась на вид почти той же скалой и если бы не окна, трудно было бы заподозрить, что внутри скрывается жилище. Хэл уже заканчивал работу, когда в комнату вошли Риан и Иллис. О том, что в самом дальнем и тёмном уголке притаилась Тайрин со своим волком, Хэл догадывался, но делал вид, что ничего не замечает.

Посмотрев на творение Хэла, Риан и Иллис в один голос спросили:

– А мыться она где будет, в ручейке?

– Нет, – ответил Хэл, – я уже придумал. Если в правом углу скалы сделать проход и расширить его, то можно сюда подвести воду из источника. Времени маловато, но в Западных горах живут гномы – Риан сам их туда вывел из бесплодных ущелий, в которые они были вытеснены народом горных эльфов. Гномы – народ добрый, и хорошего не забывают – впрочем как и плохого.

– Я уже послал им зов, – сообщил Риан. С десятком таких помощников мы быстро управимся – они могут размягчать камень, лепить из него всё, что нужно – дар у них такой, да и я тоже кое-чему их учил.

– Учил, учил, конечно, и украшения для гномских девушек делал – за что и получил от Гэлинн, – раздался голосок из тёмного уголка, где таилась Тайрин.

– Тайрин, выйди на свет, во-первых; и во-вторых – получил я взбучку не от Гэлинн, а от Великого, потому что некоторые девушки страдают избытком самомнения и желают, чтобы весь мир, включая магов, лежал у их прекрасных ног. Я тебе потом расскажу, а пока скажи – как тебе такой домик? Нравится?

– Домик-то мне очень нравится, но если я там буду жить – а я обязательно буду там жить – вы все никогда не будете ходить ко мне в гости? Совсем никогда? И вообще забудете про меня?

– Почему это? Я всегда мечтал иметь сестру и заботиться о ней, и Хэл тоже – почему мы должны будем забыть тебя?

– Ну, хорошо – вот вы пришли ко мне, втроём или даже впятером (если Ольва придёт с Эльфором – кстати, вы ещё не сообразили, что они ждут только Великого, чтобы сменить серебряные кольца на золотые?). И где вы все будете спать? Вповалку в большой комнате? На свежескошенном сене?

Иллис улыбнулась и сказала: «Нужен второй этаж. Спальни. Как минимум три».

– И башня, – добавил Риан, – для меня. Я люблю башни, и мне нужна небольшая круглая башенка для одинокого холостого мага. Значит, нам нужен двухэтажный домик – с тремя спальнями на втором этаже и башенкой. И пятнадцать гномов – работающих с камнем и со стеклом. Сбор завтра утром на поляне в Заповедном лесу. И не опаздывать, пожалуйста. Руководить парадом буду я.

История Иллис. Глава.3


Иногда бывают в конце ноября тихие и тёплые дни. Когда северный и южный ветер устают играть с тучами, перебрасывая их друг другу, и решают передохнуть.

Тогда приходит тихий ветер с востока и светлеет серое ноябрьское небо. Подсыхают лесные тропы, звери с раннего утра выходят на охоту, а обитатели лесного посёлка собирают последние сбитые ветром орехи и ждут первых слабеньких морозов, чтобы собрать ягоды терновника и сделать из них крепкую настойку, которую так приятно пить в январе, сидя у тёплого камина.

Хозяйственный Енот тоже собрал орехи, рассыпанные напоследок старым каштаном, и, подумав, унёс их в своё дупло. Проверил, в порядке ли его припасы, сухо ли в сарае у козы, и не нужно ли добавить в кладовку диких яблок. Последних плодов, осыпавшихся с яблонь, растущих вдоль дорожки.

Убедившись, что в саду всё в порядке, срезал едва просохшие после дождей хризантемы в цветнике и аккуратно расставил по всему дому. Принёс сухие дрова для камина и уселся на любимый диванчик. Коротки ноябрьские дни – вот уже стемнело, Саламандра проснулась, расправила красно-золотые крылышки, и в камине запылал огонь. Скоро появились и постоянные обитатели дома – славная была сегодня охота, теперь можно и полежать у огня и послушать Саламандру. Она уже готова продолжить свой рассказ – про давние времена, счастливые времена, времена до Ухода в Мир Выбора и до рождения людей.

– Послушай, крылатая, – спрашивает Енот, – а откуда ты знаешь все эти истории?

– Я могла бы спросит и тебя, Енот – где ты научился вязать и откуда вообще пришёл в Изначальный Мир, но я подожду, пока тебе самому не захочется рассказать свою историю. Я же в те давние времена жила в камине в Замке Великого Мага Севера. Ведь дома, в котором мы сейчас живём, ещё не было. Значит, и камина не было. А была просто большая пещера в скале – сухая и чистая, вход в неё был со стороны леса, а на том месте, где сейчас окно, был просто провал, выходивший на крутой берег реки. Маленькая лесовушка, у которой и имени-то ещё не было, спала в пещере, когда шли дожди, а в сухую погоду она предпочитала устраиваться на ветвях большого старого клёна – дриады там сплели ей гамак. Но это я отвлеклась, поэтому продолжу рассказ о событиях в Северном Замке.

Послав зов Иллис, и получив её согласие на роль гувернантки при полудиком лесном существе, Хэл переговорил с родителями эльфийки. Родители запросили час на размышление, и Хэл повёл Тайрин во владения Ольвы. Они не пошли через замок, Хэл решил, что с замком дитя успеет познакомиться. Вместо этого пошли они через парк, и Хэл нарочно сделал небольшой крюк, чтобы показать лесовушке парковые аллеи, дорожки, заросшие низкой мягкой травкой, чуть пружинящей под ногами, полыхающую всеми оттенками белого, голубого и пурпурного цвета сирень, цветущую жимолость и, наконец, розы – розы всех мыслимых цветов и оттенков.

Наконец, они подошли к увитой мелкими вьющимися розами арке, в которой скрывалась дверь, и вошли в огромную снежно-белую кухню. Высокая чернокожая красавица в платье из светлой ткани с рисунком, похожим на липовые листочки, и в таком же тюрбане на голове произвела на девчушку сильнейшее впечатление. Поклонившись женщине (этому её научили ещё в лесу), малышка почти прошептала:

– Какая же ты красивая! Как цветущая липа после дождя!

«Цветущая липа» подхватила ребёнка, прижала к весьма пышной груди и сообщила всем присутствующим, что уж она, Ольва, позаботится об этой «киске», а для начала хорошенько её накормит. Хэл примерно такой реакции и ожидал. Пока же Ольва понесла своё сокровище мыть руки, и лесная дикарка оказалась в очень странной маленькой комнатке. Из стены комнатки по каменному жёлобу стекала вода – как оказалось, тёплая, а перед мытьем рук Ольва капнула что-то пахнущее ландышем на маленькие ладошки, вода на руках запенилась, а потом пена ушла, и остался только запах и чистые маленькие лапки.

Вернувшись в кухню, Ольва и Тайрин обнаружили там горного эльфа, который - коменданта замка, и ещё одного спутника Великого Мага – Риана.

Ольва открыла какую-то дверцу, извлекла оттуда что-то круглое и вкусно пахнущее. Потом расставила на круглом белом пеньке странные белые листочки (Тайрин сразу определила, что они несъедобные), ещё какие-то листочки, тоже несъедобные и сосудики для питья (такие Тайрин видела, только деревянные), потом разложила на пеньке вышитые кусочки ткани и какие-то блестящие предметы. Малышка решила, что надо посмотреть, что будут делать Хэл и Риан со всем этими вещами, хотя больше всего ей хотелось схватить кусок круглого, пахнущего земляникой и ещё чем-то вкусным и немедленно съесть – она уже порядком проголодалась.

Вокруг белого красивого пенька стояли пенёчки пониже, и Ольва усадила «свою кисоньку» рядом с собой. Потом она положила на листочек Тайрин большой кусок пирога (так эту еду назвала Ольва) и показала, что надо делать с ложечкой – это слово Тайрин тоже услышала впервые. Всё оказалось очень просто и очень вкусно. Тайрин увлеклась пирогом, измазалась сливками – оказывается, белая пышная пена называлась именно так – и забыла обо всём на свете. Такой вкусной еды она ещё никогда не пробовала. Умилённая аппетитом девчушки, Ольва вытерла кусочком вышитой ткани измазанную сливками мордашку и пододвинула к девочке питьё – золотистое, пахнущее травами и терпкое на вкус.

Только после пирога Тайрин рассмотрела как следует своих сотрапезников. Синеглазый эльф показался ей добрым и немножко грустным. Девчушка вспомнила, что пришедшие из предгорий дриады рассказывали, что в тех лесах, где живёт народ Горных эльфов, совсем не осталось волков и лисиц, даже тигры ушли – только зайцы, расплодившиеся чрезмерно, скачут по полянам в поисках пищи и обгрызают кору на деревьях, да олени выедают траву почти до земли. Тайрин и сама видела как серебристые лисы уходили по тропе к западным горам.

Спутника Великого мага Риана Тайрин видела прежде – по той же тропе он вёл на запад гномов, и Лес пропустил их. Почему гномы ушли из обжитых мест – Тайрин не знала.

Тем временем Хэл решил, что пора отправляться за Иллис. Переговоры с её родителями оказались вполне успешными, тем более что синеглазый горный эльф, комендант Замка, был родичем отца Иллис.

Объевшаяся лесовушка к этому времени клевала носом, прижавшись к Ольве, и было решено, что до вечера Ольва, Риан и эльф позаботятся о малышке. Комендант уже подготовил… две удобных гостевых комнаты рядом с башней, которую занимал Хэл – в одну из них и поместили Тайрин. Ольва уложила спящую девочку на небольшой мягкий диван, и собралась было остаться с ней до возвращения Хэла. Сообразив, что при таком варианте развития событий обитатели замка рискуют остаться без обеда и ужина, Риан предложил побыть с девочкой и присмотреть за ней, если она проснётся. Но уставшая за день лесовушка, которую про себя Риан уже назвал Кленовым листочком, проспала почти до вечера. А к вечеру явились Хэл и Иллис. Жизнь в замке пошла своим чередом.

История Иллис. Глава 2. И снова наступил тёмный ноябрьский вечер. Среди дождевых капель уже появились первые снежинки – мокрые, неуверенные, они таяли, едва коснувшись травы. Звери пришли с охоты в мокрых шубах и долго валялись на травяном коврике в зимнем саду, стряхивали лишнюю влагу, сушили лапы.

Енот весь день трудился по хозяйству, забрался на чердак каменного сарайчика, в котором жила коза, достал оттуда охапку сухого сена и связку вяленой рыбы. Рыбу он обварил кипятком и разложил по кормушкам зверей – на случай, если охота будет не особо удачной. Потом аккуратно помыл лапы и устроился на любимом месте, на маленьком диванчике под лестницей – вязать варежки. Он уже решил, что к празднику его хозяйка получит подарок – носки, варежки, шарф и шапочку!

Вскоре к нему присоединился Димка, переловивший всех мышей, пытавшихся пробраться поближе к тёплому, сухому чердаку сарая.

Остальные звери, закусив вяленой рыбой, тоже подобрались к уже пылавшему камину и устроились на обычных своих местах. И Саламандра продолжила свой рассказ.

Так на чём я остановилась? Да, я уже говорила, что Хэл решил показать лесного найдёныша Великому Магу Севера. Уже став на тропу, он послал Магу зов, сообщив, что везёт с собой странного ребёнка, найденного в лесу и не похожего ни на дриаду – те просыпаются взрослыми – ни на эльфа – у эльфов не бывает облупленного носа, сколько бы они не бродили под солнцем. Ребёнок маленький, лет пяти, девочка.

Великий сначала рассердился на то, что его донимают такими пустяками, как потерянный в лесу ребёнок, но, тем не менее, сказал, что ждёт в приёмном зале. Чтобы не пугать дитё, он даже принял человеческий облик – что, по правде сказать, делать очень не любил.

Великий Маг Севера много чего не любил. Например, свой роскошный дворец на южном континенте, огромный, со множеством лестниц, переходов, потайных комнат и коридоров, сильно смахивавших на лабиринты.

Поэтому его замок на северном острове был устроен просто и удобно. Самыми большими помещениями были Зал Советов и Приёмный зал, украшенный уходящими ввысь колоннами из полупрозрачного голубого камня. Зал всегда был погружен в полумрак и только высоко, под самым потолком, кружились похожие на маленькие звёзды голубые светящиеся шары-светильники.

В центе зала на небольшом возвышении стояло кресло Мага, а между колоннами размещались кресла и табуреты для посетителей. Здесь могли с удобством разместиться и эльфы, и древние люди, и звери. Специальные каменные тумбы предназначались для драконов, а двери зала, очень высокие и широкие (чтобы дракон мог пролететь) выходили прямо в парк, заполненный цветущими кустами сирени, жасмина, диких роз и множеством цветов.

Парк плавно переходил в лес, и по тропинкам его можно было выйти к озеру, в котором неплохо устроились русалки. Зал был огромный и оттого казался почти пустым. Вот в центре этого зала, перед креслом Великого Северного Мага, принявшего, как я уже говорила, человеческий облик, и появился Хэл с диковатого вида девчушкой на руках. Опустив свою ношу на полированные, похожие на лёд плиты пола (ноша немедленного вцепилась в руку Хэла сразу двумя тоненькими ручонками), он объяснил Магу – где и как это милое существо было найдено.

Великий внимательно посмотрел на лесную дикарку и встретил отнюдь не испуганный и очень внимательный взгляд. Глазёнки у девочки были ярко-зелёные, как молодые листья клёна – самые первые, только что распустившиеся листочки. Пепельные волосы были аккуратно заплетены в косички, и поверх косичек красовался венок из ранних лесных цветов. Одета она была как мальчик – в длинные штаны из шелковистой зелёной ткани и просторную рубаху до колен, расшитую цветами клёна. Впрочем, вышивка, похоже, вовсе не была вышивкой – просто бело-зелёные соцветия, казалось, вросли в ткань, не потеряв при этом своей живости. Ноги пришелицы были босыми, но чистыми. Милое создание вежливо поклонилось Великому Магу, а потом уже не очень вежливо заявило:

– Ты на самом деле не такой! И тебе неудобно быть ТАКИМ! Я видела Владыку лесов – он похож на столб чистого зелёного пламени, только это пламя не обжигает – наоборот, от него деревья лучше растут. Вот и я тоже… как-то быстро выросла! А Владыка меня и не заметил – я очень маленьким росточком была!

– Та-ак! Значит, ты росточком была, видимо кленовым, а потом мимо тебя прошёл Владыка лесов, тебя задело живительным огнём, и ты быстро выросла, правильно?

– Если бы только выросла – я меняться стала и получилось… ну, вот это и получилось. Только у меня одежды не было, потом пришли дриады – это такие добрые лесные духи – они мне сделали одежду из кленовых листьев, но как-то мне это не подошло. Тогда они заманили в Лес девушку-эльфа и так сделали, что она забыла о доме и о друзьях, (тут дитё лукаво покосилось на Хэла) – только на время, не навсегда – и девушка сотворила мне настоящую одежду. Вот, то, что на мне – правда, красиво? Только обувь она не успела сделать – Хэл её разыскал. Он очень добрый и хороший, Хэл – ты это должен знать, Великий Маг! И сними ты этот чужой облик, Великий – ведь неудобно тебе в нём! А мне плохо, когда кому-то… ну, тоже плохо!

– Ну, ладно, – сказал Великий Маг Севера и превратился в светящийся столб белого ледяного пламени – не боишься и хорошо. Однако брат мой, Владыка лесов, тоже должен принять участие в твоей судьбе. Он ведь тоже здесь, я не ошибся?

– Да, я уже здесь, стою вот и слушаю это лесное недоразумение. Дело в том, что скоро должны появиться люди. Я забрёл в кленовую рощу, потому что люблю эти деревья, и мне там хорошо думается. А думал я именно о людях, и росточек этот не заметил – просто пламя растеклось по всей поляне. Видимо, из ростка должна была вырасти дриада, но мои мысли всё спутали. Так что получился человек, но не совсем.

– Получился недочеловек, – сообщило дитя и захихикало.

– Ну и что с ней будем делать? – спросил Северный Маг – ведь лучше всего было бы отдать её на воспитание твоим спутникам, она к вам ближе. Или передать лесным эльфам, а ещё лучше древним – они хорошо воспитывают детей.

Услышав такой приговор, девчушка проявила редкую прыть – она мгновенно взлетела на шею Хэла, крепко обхватила его ручонками за шею и довольно громко и немелодично завопила. Среди воплей можно было разобрать только отчаянное – Не хочу! Пусть меня воспитывает Хэл! Он хороший, добрый, и детей любит!

– Да, Хэл у тебя молодец, эльфийские детишки тоже за ним хвостиком ходят, да и дети древних…. К тому же мои спутники сейчас в Мире Выбора – ты же знаешь, люди должные родиться там, это им решать судьбу того Мира. Да и твои спутники скоро последуют за ними – но девочка к тому времени подрастёт.

– То есть ты предлагаешь оставить её в замке? Но она девочка, а в замке есть только одна женщина – Ольва, и у неё на руках весь замок. Нужно, чтобы девчонку научили вести себя, как положено хорошо воспитанной девушке, а Ольва закормит её пирожками и избалует совершенно.

– Если Великие позволят мне высказать своё мнение, – вмешался Хэл, – я бы тоже не хотел расставаться с девочкой, и я мог бы найти в селении лесных эльфов очень хорошо воспитанную девушку, которая обучит нашу находку всему, что необходимо знать юной леди.

– Ну и словечки у тебя – юная леди. О ком ты говорил, однако?

– Я имел в виду Иллис, ту девушку из лесных эльфов, которая и нашла это чудо лесное.

– Иллис! Надеюсь у тебя достаточно мозгов, чтобы история с Рианом не повторилась, и ко мне в один прекрасный день не пришёл отец Иллис.

– Иллис очень благоразумная девушка, а я не Риан. Да и наша лесовушка с ней уже знакома. Кстати – поскольку здесь уже есть Владыка лесов – ребёнку надо дать имя.

– Имя… – Владыка лесов задумался. Когда я был на той поляне, я слышал свирель дриады, и мне казалось, она выпевает – таайриин, таайриин. Я даю девочке имя Тайрин.

– А теперь иди, Хэл, позаботься об устройстве ребёнка и вызови эту Иллис – да не забудь переговорить с её родителями. У нас с Владыкой лесов есть дела поважнее.

Так на Северном острове в замке Великого Мага Севера появилась Иллис, так она начала учить маленькую Тайрин, так они стали подругами, когда Тайрин подросла, ну, а что было потом… я расскажу вам в следующий раз. Когда вы не будете такими сонными.

Понимаешь, Аллор - это такая штука здоровая и со сложной хронологией. То воспоминания, то реал, то вставки об устройстве Мира - я сама я это читаю в распечатанном виде. Там вся завязка (или развязка) получается в четвёртой части - Время людей. Собственно, вот здесь два мира и образуются - потому, что у людей своя судьба и даже Великие в неё вмешиваться не могут.

Зато качественно. А у меня - как таблетка от жизни.

Они внешне и внутренне, наверно - все созвучны. Но у меня команда другая - шесть Великих -вода, огонь, лес (как биоценоз) и ветер. И ещё два - Северный и Южный. И каждому два Спутника. У меня Великие почти не принимают человекоподобный образ - их это стесняет, а с эльфами древними и людьми потом общаются Спутники - они, наоборот почти всегда в человекоподобном виде. Ирмо мне напоминает Тихий ветер- когда он есть, но его едва ощущаешь.

Ну, Мир такой - придуманный же.....А если бы не общие предки, то и детей бы не было у эльфов и людей. А люди - они и должны быть последними и родиться уже в Мире Выбора - у меня такой Мир , двойной - Изначальный и его двойник. Изначальный никто не видит, он закрыт, а в Мире выбора живут только люди. Люди всё время делают выбор. Каждый день. Все остальные -эльфы там, хафлинги - они в Мире выбора были недолго - поняв, что от людей хорошего ждать не приходится - все вернулись в Изначальный Мир.

Нас так уж очень впечатлила1 А уж место, где хан сидел - это было единственное место, которое как-то подогревалось зимой - а Шеки, это горы всё-таки...И такое маленькое местечко!

День работника леса.

Уже близилась осень и мы решили отправиться на экскурсию в Шеки, посмотреть знаменитый дворец Шекинских ханов. Дворец оказался небольшим двухэтажным домом, похожим на красивую игрушку. Запомнился главный зал, совсем маленький трон – скорее выложенное изразцами сиденье и особо запомнилось помещение для ханского гарема. Мы спросили гида – сколько женщин жило в этом гареме – он ответил, что число дам колебалось от 20 до 30. Размер комнаты был не более 20 квадратов. Как они там спали – этого я себе представить не могла и не могу. Нас утешили, сообщив, что большую часть времени обитательницы этого жилища проводили всё-таки в саду. Тем не менее, мы сильно засомневались в рассказах, описывающих роскошь восточных гаремов.

И в конце второго сезона нас опять занесло к старым знакомым, в Кедабек. Была уже осень, третье воскресенье сентября. День работника леса. На праздник были приглашены мы, всем составом, ещё несколько уважаемых людей из местного руководства и возглавлял всё это директор лесхоза. Женщин за столом было три – супруга нач.партии, я и очаровательная и очень интеллигентная супруга директора лесхоза. Привели барана и не успел этот баран даже сообразить – зачем он здесь и почему – как уже превратился в шашлык, соус и всякие другие блюда Азербайджанской кухни. Естественно, фрукты и сыры, зелень – в изобилии. И не знаю,, какой бес подтолкнул меня одеть на это застолье моё любимое платье – с длинной, расходящейся внизу клиньями юбкой и облегающей маленькой кофточкой. После праздника к нашему Н.П. подошёл один из участников веселья и о чём-то долго с ним беседовал. При этом оба прижимали руки к сердцу и даже слегка как-бы кланялись. Уже вечером, когда мы остались одни, наш уважаемый начальник сообщил мне, что ему предложили очень приличное количество баранов (он не уточнил – сколько, но сказал, что достойное количество), дабы он, начальник, выдал замуж за этого своего собеседника «вот ту светловолосую девушку в длинном платье»! Интересно, что мнения самой «девушки в длинном платье» никто не спросил и даже имени её тоже никто не спросил – право пустяки какие, кто же спрашивает о таких вещах женщину. Было лишь уточнено, что от предполагаемой жены не потребуют рожать много детей, потому, что у претендента уже есть пять детей от первой жены и он знает, что русские женщины не любят рожать более двух. Вот так! Принарядилась на праздник! Только мудрость Н.П., на голубом глазу совравшего, что девушка уже просватана – «Такая честь, дорогой, такая честь, но уже вот просватали!!» - спасла положение.

И тогда я решила, что надо что-то делать. Тем более, что зимой в отдел пришёл новый главный инженер проекта со своей, очень большой и интересной темой. И сам по себе интересный. Но это совсем другая история.