Кусочек новой квенты, еще не дописанной... Опции

[Аллор]

По просьбам прогрессивной общественности кусочек из новой квенты. Начало, первичное знакомство с главным героем
(собственно, к ней та иллюстрация из "неопубликованного";))


Плотная масса воды надвинулась, вобрала, поглотила... Не осталось ничего, кроме нее, она проникла в тело и оно таяло, размокало, расслаивалось, плоть сползала с костей отсыревшими лохмотьями, от которых шарахались подоспевшие рыбы. А потом и кости начали медленно распадаться, погружаясь в тускло-черную бездонную муть...

Он рывком сел, отшвырнув одеяло. Его колотила дрожь, сердце ошалело билось о ребра. Сквозь ставни с усилием протискивались рассветные сумерки, и в этом неловком свете комната выглядела особо безжизненно. И сухо.
Ее обитатель нащупал у кровати бутылку и, убедившись, что она не пуста, жадно принялся пить прямо из горлышка. Зубы стучали, темно-красная струйка потекла по подбородку, шее, скатилась во впадину между ключицами. Допив, человек отшвырнул опустевший сосуд и утерся. Звон разбитого стекла, похоже, окончательно вернул его в действительность. Он встал, с хрустом потянулся. Помотал головой, потер виски. Потом подошел к большому, в человеческий рост, зеркалу. Слабый свет вычертил отражение высокой фигуры – сухощавой и словно оплетенной жгутами мускулов по костяному каркасу. Кожа серовато-пергаментного оттенка обтягивала лицо, черты которого можно было даже назвать красивыми, если бы это не было лицом мумии... Почти отсутствующие губы растянула ехидно-оценивающая усмешка:
– Хорош... Мигни – и все девочки твои, утопленник...

А ведь это еще не ТА ночь... ТА – ТЕ начнутся сегодня, с заходом солнца. И лучше пересидеть их здесь, за закрытыми окнами и дверьми, и не делать с этой образиной ничего, и не охотиться – бессмысленно, сила появится, но сознание может снести окончательно, а к чему? Не полегчает. Проверено.
Эта кровь, текущая, питающая тело и – память, и все ярче видишь... Все видишь, а кровь течет, как... ВОДА!
Спокойно, это зеркало. Просто зеркало, его бить не надо, оно дорогое, в конце концов.
Переждать – пока сойдут на нет вспышки безумной ярости, потускнеют видения, смажется яркая четкость снов. Пересидеть, сжавшись в комок, как пережидаешь волну, пусть она пройдет над тобой... ВОЛНУ... Опять! Проклятые дни. Дни вопросов без ответа и ненужных ответов на незаданные вопросы. Например, хороший вопрос: можно ли когда-нибудь переплатить за то, чтобы быть – нуменорцем?

[Аллор]

Еще кусочек. По порядку не дам,неинтересно будет, а вещь меньше, чем наполовину написана...

***
...Очередной напарник оказался... нуменорцем. Это даже не то что не обрадовало – скорее, ужаснуло. В первую очередь тем, что его, Алатиона, случай – не трагическая случайность и не один он такой неудачник. Не могло не ужаснуть и то, что дунадан в восемьдесят лет может выглядеть, как старик из низших, пожираемый изнутри кровавым кашлем – бичом всех, проработавших в каменоломнях и на рудниках достаточно долго. Но страшнее всего были слова...
– Никто за нами сюда не явится, и думать забудь. Говоришь, нуменорец для нуменорца на все пойдет? Все сделает, лишь бы соплеменнику помочь? – они говорили на адунаик, и состарившийся преждевременно нуменорец смаковал слова этого языка, как хорошее вино, несмотря на их нестерпимый смысл. – Даже неловко огорчать тебя, юноша. Мы мертвы для Эленны. И даже хуже – мертвецов, с честью павших в битве, действительно пытаются выкупить или отбить у врагов, дабы хоть похоронить достойно, а мы – никто. Нас всех учили: нуменорцы не сдаются в плен, не могут быть рабами никому. Значит, мы – не нуменорцы. Нас просто нет – и все.
– Но у нас же замечательная разведка, они должны узнать о таком бесчинстве, прийти, освободить, отмстить! Я же сам воевал с пиратами, и сейчас кто-то продолжает воевать – чтобы ни с кем такого не случалось!
– Эленне нужен мрамор для пристаней и гробниц. Зачем ссориться с владельцами этого места из-за пары-тройки жалких рабов? Да плевать на нас хотели, понял, щенок?! – почти в голос выкрикнул нуменорец и тут же закашлялся. – Были тут двое дун-эдайн, камень для гробницы, между прочим, присматривали, – так даже в сторону рабов и не глядели! Я до них докричаться пытался – и на адунаик, и даже на квениа... Как в стенку, только лишних плетей заработал...
– Не может быть! Может, это вовсе и не дун-эдайн были, а так, перекупщики какие-нибудь?
– Не смеши, кашлять больно. Дун-эдайн, самые что ни на есть...
– Все равно когда-нибудь убегу! – упрямо тряхнул головой Алатион. – До Короля дойду, но на Острове узнают правду.
– Ты славный юноша... Конечно, без надежды вообще никуда, пусть и безосновательной... Лучше спи, а то опять ведь завтра за двоих надрываться будешь, проси тебя этого не делать, не проси...
Он прикрыл глаза. Потом неожиданно привстал, стиснул запястье собеседника горячими пальцами:
– Возможно, я не прав... Хоть в чем-то. Если сможешь бежать, хоть когда-нибудь – я-то тебе компанию точно составить не смогу, – уничтожь это место! Отомсти. И расскажи – хоть кому-нибудь...
Алатион молча кивнул.