Готическая книга Арды. Про готов в Арде, Откуда появились вампиры в Средеземье? Опции

[Том Бомбадил]

Готическая книга Арды.
Или о том как появились вампиры в Средеземье?

На вопрос были ли готы в Арде? Может быть только один и только утвердительный ответ:
– Да были. Причём с самого момента сотворения Эа, и даже ещё немного раньше.
Первым готом в Эа был разумеется сам Эру Илуватор, ибо Арду сотворил он в полной тьме сыграв там с остальными Айнурами мрачный готический музончик. Что-то вроде «Разбежавшись прыгну со скалы». Даже ещё чуток готичнее. От которого весь мир сущий ещё пока даже не сотворённый, весь прямо таки содрогнулся чуть не рухнул со скалы, и возник во тьме безвременной. По теории сжатия и расширения вселенных. При просмотре записи аппаратура постоянно искрила, изображение пропадало, и тьма дважды в покрывала тёмный экран в полной тьме. Самый конец записи Эру даже не стал не кому показывать слишком там уж всё мрачно было, про тёмный конец света. А просто засветил эту часть плёнки. Хотя до сих пор не ясно, как он умудрился сделать это в полной тьме. Не иначе как растворителем затёр.

Вторым готом среди прочих айнуров был всем известный Мелькор. Этого паренька перекрывающего мрачный хор голосов всех остальных своим готичным дестроем. Эру выделил сразу и отправил творить дестрой от своего имени в тёмную и мрачную Арду.

Сам же Эру как истинный гот остался во тьме внешней, допевать свои другие мрачные песенки.
Те Айнуры что отправились вместе с Мелькором тоже были те ещё готы. Один мрачнее другого. Манвэ повелитель бурь и холодных ветров. Мандос управляющий страной мёртвых, Ауле отец готических подземных гномов, мрачно хохочущий Тулкас, Ульмо повелитель морских пучин. Вечно проливающая потоки слёз готка Ниена. И другие депрессивные готки валиеры, подруги готов валар во всём их поддерживающие.

К счастью Эру сотворил всех их бессмертными и практически неуязвимыми. Так что они теперь могли западать в глубокую депрессию, и предаваться мрачным мыслям о недостижимой для них смерти ну просто веки вечные.

Поселившись в Арде угрюмые валары не спешили сделать свою жизнь посветлее, ибо как истинных готов тьма их прикалывала. А чтобы не набить себе впотьмах шишек, об заснеженные камни похожие на могильные, мрачная тётка Варда понатыкала в тёмном небе несколько тусклых готических созвездий с мрачными названиями. Типа «Серпа Валар», намекая что Мелькор когда ни будь этим серпом себе по самые помидоры отхватит.
Заглядится на звёзды в небе, и в темноте, на какой ни будь ржавый могильный крест своими помидорами да налетит.
Не любила она его за какие-то непристойные предложения в её адрес. Да и никто из остальных братьев готов Мелькора не любил. Они вообще как истинные готы никого не любили.

Однажды мрачной готке Яванне светлым лучом в её тёмную голову пришла странная мысль, вырастить у себя на клумбе напоминающей свежую могилу, какие-то экзотические цветы вроде чёрных роз. И она попросила Ауле выковать ей два чугунных готических подсвечника. Таких огромных чтобы и на братской могиле для всей планеты можно было бы их установить, в качестае вечного пламени павшим бойцам.
Но когда чёрные розы только, только начали распускаться, Мелькор сказал что это не готично, и опрокинул подсвечники прямо на клумбу.

Переполох был страшный. Чугунные готические подсвечники с грохотом раскололись об землю. Расплавленный парафин брызнул во все стороны. А панковавшие на могильной клумбе готы-валары, резко вспомнили, что эта могила не вовсе Цоя и не Дягилевой, и даже не Кобейна, и свалили с неё поскорее.
Тем более что от горевших свечей вся тогдашняя Арда, напоминающая мрачное готическое кладбище планетарного масштаба, занялась вечным пламенем. И если бы тогда было хоть чему-то гореть, то это всё выгорело бы подчистую.

Увидев хохму которую Мелькор сыграл над панкующими готами, Тулкас долго и мрачно хохотал. А потом пошёл искать Мелькора, чтобы тоже рассказать ему какую ни будь мрачную готическую шутку. Но тот успел шмыгнуть в заблаговременно обустроенный подземный склеп Утумно. Написав на его вратах:
«Я умер, просьба не беспокоить»!
Простоватый Тулкас прикол заценил, и удалился. Тем более что этот мрачный склеп Мелькора, охраняли сторожевые готические псы балроги, плюющиеся тёмным готическим пламенем Удуна. Шутить с которыми было весьма накладно.
И в расстроенных чувствах побежал отгонять оленей от своей спящей супруги Нэссы. Которые вечно крутились вокруг её стадами, и сейчас напуганные всемирным пожаром могли запросто её затоптать.

Позже отец Эру Илуватор выкинул в Средиземье целый десант отмороженных эльфов, способных только валяться целыми днями на снегу и на звёзды таращиться. А поскольку солнца ещё не было, то вся земля была вечными снегами покрыта.
И Мелькор стал их потихоньку кусать и делать из них вампиров. Чтоб не повымерзли совсем. Ну прямо как граф Дракула. Именно поэтому эльфы стали бессмертной расой, с кучей сверх свойств, типа ночного зрения. И при этом вечно молодые, и прекрасные ликом. Ну чем не вампиры? К тому же и яркого света в те времена они боялись.
Мандос так сказал что яркий свет их погубит, и поэтому велел Варде к их пробуждению дальний свет на своих звёздах слегка приглушить.

Кусаться и пить кровь их потом валары-готы отучили. Чтобы их самих не покусали. А те эльфы что не захотели отучаться стали орками, те не только кровь пьют но и сырое мясо жрут. Они так и остались с Мелькором Дракулой в его готическом склепе жить.

Кстати говоря, в настоящие готы Мелькора посвятил сам Феанор, назвав его Мор-Готом.
То есть чёрным готом мира по эльфийски. Но это уже совсем другая история…

[Том Бомбадил]

Подходим к самому интересному.

***************************************************************

Продолжение:
*************************
Готическая книга Арды. Часть четырнадцатая.
О Эоле тёмном эльфе, и Маэглине.

У Тургона безвылазно сидящего перед журчащими струями ручьёв и фонтанов, тайного града Гондолина, была сестра Аредель. От постоянной сырости, она имела довольно бледный готический вид, и звалась – «Белой Девой нольдоров». Странных увлечений своего братца, повёрнутого на водном спиритизме, она нисколько не разделяла. Поэтому после двухсотлетнего сидения в этом тайном журчащем городе, ей захотелось немного подышать свежим воздухом, и принять солнечный загар на свою бледную кожу. Тургон конечно, тут же взялся отговаривать её от этого неразумного шага, в большой и страшный мир. Но дальнейшее пребывание в этом влажном климате, казалось Белой Деве, китайской водной пыткой каплями. И чем потерять здесь свой рассудок, она предпочла бы лучше потерять честь, но где ни будь в другом месте. И была непреклонна в своём желании, уйти отсюда, куда глаза глядят.

И правильно про таких иногда говорят: «Будешь всю жизнь маму слушаться – Никогда не забеременеешь»!

Тургон, которому голоса из фонтана, и из под крана, повелевали не отпускать её, предвещая всему Гондолину, немыслимые бедствия, всё же почему-то не сумел её удержать. Как не удержать текучую воду. И отпустил сестру под большой охраной, навестить своего брата Фингона. Свите же было велено, проводить Аредель до владений Фингона в Хитлуме, и не опускать её оттуда больше никуда.

И ясное дело, ехать загорать бледной готичной деве вздумалось, совсем не там где рекомендовал заботливый ей брат. Уж он-то благодаря Ульмо, знал толк в морских курортах.

Какого Моргота её понесло загорать в запретную зону Дориата, куда не проникал ни один солнечный луч, история умалчивает. Но ясное дело Тинголовская стража Белую деву с её свитой туда не пустила, присоветовав идти в обход своих владений. Указав ей не особо и безопасный и близкий путь. И предупредив, что путешествовать им не стоит. Там ходить слишком опасно.
Это было сказано зря, ибо строптивая готка, вырвавшись из под опеки сумасшедшего братца, теперь не желала слушать ничьих советов. И всё делала наперекор здравому смыслу.

Навестив без особых приключений своих родичей Куруфина и Келегорна, Аредель почему-то снова потянуло в тёмные непроходимые леса.
Заблудившись назло своему брату в Нан-Эльмоте, и отстав от своей свиты, она попала к тёмному готичному эльфу – Эолу.

Его тёмный готичный лес подходил для принятия солнечных ванн, ещё меньше чем леса Дориата, но видимо именно это заставило притиворечивую готку забраться в самую непролазную чащу, к дому Эола.
Сумеречный гот Эол жил в готической глуши, в полном готическом уединении. Выковывая там себе чёрные готические латы и мечи. Водил компанию он с такими же унылыми хмырями гномами. И видимо от них, научился ковать чёрный готичный метал, в чёрной готичной кузнице, и недолюбливать нольдоров. Ещё у него были чёрные готичные чертоги. Всем известно, что чертоги это от слова «чёрные» и потому особо готично. И по этим чертогам чёрными призрачными тенями, скользили чёрные безмолвные слуги. Такие же готичные как и их хозяин.

И должно быть эта стойкая нелюбовь к нольдорам подтолкнула Эола насильно взять себе в жёны Белую Деву Нольдоров. И обесчестив, держать её долгое время у себя в плену.
Так что получалось что, едва только покинув заточение у своего полумного брата, своенравная Аредель снова попала в неволю. А тёмный Эол оказался ещё более безумным и тираничным деспотом, чем её братец Тургон.
И мечтавшая о ровном здоровом загаре Аредель, теперь по готичной прихоти Эола, приходилось совсем избегать солнца. И гулять только под бледной как её готичная кожа луной.

Вскоре нагуляв под этой бледной и готичной луной себе живот, Аредель родила Эолу сына. И называла его, пока отец не слышит, тоже очень готично – Ломион, Сын Сумерек. Эол запрещал ей такие готические нежности, а также её родную нольдорскую речь, даже с подобным, ярко выраженным сумеречным акцентом. И подождав лет так двенадцать после рождение сына, придумал ему, наконец, имя. И назвал сына по-своему: Маэглин. И видимо это послужило последней каплей в чаше терпения Аредель. До этого дня ещё никто не смел ей указывать, как называть своих сыновей.

И поэтому, как только сын Маэглин немного подрос, она выбрала ночку потемнее, когда Эол ушёл гулять к гномам на какой-то готический шабаш, тоже ушла вместе со своим сыном гулять. И не вернулась.
Вернувшийся с гномского праздника Эол сразу приметил, что в его тёмных готичных чертогах как будто чего-то не хватает. И пустился в погоню за своей своенравной супругой.

По пути он тоже попал в плен к мрачному феанорингу Куруфину. Который узнав о его несчастье, долго смеялся над ним вместе со своими друзьями и показывал на неудачливого Эола пальцем. И даже решил его зачем-то отпустить. Предупредив на прощание, что если он сейчас же вернётся к себе в лес, то не вернётся туда уже никогда.

Аредель с Маэглином, которой в этот раз так и не получилось позагорать в своё удовольствие, уже успела добраться до Гондолина к брату. Но, выследив их в пути, к потайным чёрным вратам Гондолина припёрся Эол. И стуча в них кулаками, требовал вернуть ему жену или хотя бы сына. Страже пришлось выйти и затащить его внутрь, чтоб не выдавал врагам своими криками тайного места.

Будучи приведён пред ясные очи Тургона, Эол продолжал вести себя хамски и вызывающе. Уяснив наконец, что возвращатся в его тёмный лес никто не собирается. Хотя Тургон со своей стороны, предложил ему жить с супругой здесь в Гондолине под сенью журчащих ручьёв и готичных фонтанов. Потому как все пришедшие в тайный град Гондолин гости, назад уже не отпускаются. Эол взбеленился и кинулся с чёрным отравленным ножом на изменщика сына. Но попал им почему-то в изменщицу жену. И строго следуя готичному сюжету, трагической развязки, проклял своего сына, за то, что не попал под его чёрный нож. Как раз за миг до того, как стражники Тургона скинули этого маньяка Эола в пропасть.
Словом все умерли.

О том кто ещё кого ни будь, готично убил или предал, вы узнаете из следующей части.
Но уже точно не знаю, когда это будет. У меня творческий отпуск начался. Так что скоро не ждите.