Кусочек новой квенты, еще не дописанной... Опции

[Аллор]

По просьбам прогрессивной общественности кусочек из новой квенты. Начало, первичное знакомство с главным героем
(собственно, к ней та иллюстрация из "неопубликованного";))


Плотная масса воды надвинулась, вобрала, поглотила... Не осталось ничего, кроме нее, она проникла в тело и оно таяло, размокало, расслаивалось, плоть сползала с костей отсыревшими лохмотьями, от которых шарахались подоспевшие рыбы. А потом и кости начали медленно распадаться, погружаясь в тускло-черную бездонную муть...

Он рывком сел, отшвырнув одеяло. Его колотила дрожь, сердце ошалело билось о ребра. Сквозь ставни с усилием протискивались рассветные сумерки, и в этом неловком свете комната выглядела особо безжизненно. И сухо.
Ее обитатель нащупал у кровати бутылку и, убедившись, что она не пуста, жадно принялся пить прямо из горлышка. Зубы стучали, темно-красная струйка потекла по подбородку, шее, скатилась во впадину между ключицами. Допив, человек отшвырнул опустевший сосуд и утерся. Звон разбитого стекла, похоже, окончательно вернул его в действительность. Он встал, с хрустом потянулся. Помотал головой, потер виски. Потом подошел к большому, в человеческий рост, зеркалу. Слабый свет вычертил отражение высокой фигуры – сухощавой и словно оплетенной жгутами мускулов по костяному каркасу. Кожа серовато-пергаментного оттенка обтягивала лицо, черты которого можно было даже назвать красивыми, если бы это не было лицом мумии... Почти отсутствующие губы растянула ехидно-оценивающая усмешка:
– Хорош... Мигни – и все девочки твои, утопленник...

А ведь это еще не ТА ночь... ТА – ТЕ начнутся сегодня, с заходом солнца. И лучше пересидеть их здесь, за закрытыми окнами и дверьми, и не делать с этой образиной ничего, и не охотиться – бессмысленно, сила появится, но сознание может снести окончательно, а к чему? Не полегчает. Проверено.
Эта кровь, текущая, питающая тело и – память, и все ярче видишь... Все видишь, а кровь течет, как... ВОДА!
Спокойно, это зеркало. Просто зеркало, его бить не надо, оно дорогое, в конце концов.
Переждать – пока сойдут на нет вспышки безумной ярости, потускнеют видения, смажется яркая четкость снов. Пересидеть, сжавшись в комок, как пережидаешь волну, пусть она пройдет над тобой... ВОЛНУ... Опять! Проклятые дни. Дни вопросов без ответа и ненужных ответов на незаданные вопросы. Например, хороший вопрос: можно ли когда-нибудь переплатить за то, чтобы быть – нуменорцем?

[Аллор]

Помянули тут нуменорскую бюрократию в треде про ВИ...
Обещала еще кусочек, авось влезет... Про нее в том числе.

* * *

По улицам Умбара неторопливо ехал верхом строго, но со вкусом одетый тарк в сопровождении молодого южанина.
Эта пара не особо обращала на себя внимание – жители Острова в городе не были редкостью, и их гарнизон пребывал там уже не первое столетие. И почему бы островитянину и не совершать конную прогулку на пару с местным жителем?
Они наняли комнату на постоялом дворе, и Алатион отправился в нуменорский гарнизон, расположенный в Белой крепости, бывшей умбарской Цитадели, – он считал себя обязанным поведать о том, что творится на вверенных попечению Нуменорэ землях.
Стражи с интересом глянули на явно высокородного нуменорца, требующего аудиенции у начальника гарнизона. Здесь его видели впервые. Может, с Острова на службу направили? Одет он был странновато – для прибывшего из Нуменора. Высокий ворот, прикрывающие запястья узкие рукава, волосы, собранные широкой, закрывающей лоб лентой...
Когда Алатион назвал свой род и звание, а также место прохождения службы, начальник удивленно поднял брови и даже привстал с кресла.
– Присаживайтесь, высокородный Алатион. Где, говорите, вы проходили службу?
Нуменорец повторил.
– Вот как? Право, я подумал, что ослышался, – ведь ваше судно затонуло четыре года назад. Вам удалось спастись? Но где же вы были все это время, позвольте спросить?
– Вам название «Белые Холмы» о чем-то говорит?
Казалось, начальник на мгновение смутился, потом ответил как ни в чем не бывало:
– Да, разумеется, там добывают лучший мрамор. Те, кто ими владеет, – проверенные поставщики камня для Эленны. С ними можно иметь дело, заказы выполняются качественно и в срок. А что?
– Известно ли вам, кто там работает?
– Поиски рабочей силы – дело нанимателей. Впрочем, насколько мне известно, туда ссылают отъявленных преступников. Ну и, разумеется, там используют рабов – при таких объемах работ одними каторжниками не обойтись.
– А вам случайно не ведомо, что среди этих рабов есть и наши соотечественники?
– Сыны Нуменорэ – в рабстве? – начальник пожал плечами. – Не может быть! Кто осмелится продавать, как живые орудия, сынов высшего народа? Почему вы так считаете?
– Потому что пробыл там эти четыре года, – процедил Алатион. – Но мне удалось бежать. Я пришел к вам, чтобы сообщить о столь возмутительном положении дел, – это нельзя оставлять безнаказанным!
Начальник нахмурился. Встал, прошелся по комнате. Снова уселся, плеснул вина себе в кубок, выпил. Молчание затягивалось. Наконец он произнес:
– Мне ничего об этом не известно. Вы знаете, молодой человек, что нуменорцы не оставляют соотечественников в беде. Но нуменорцы не могут быть рабами, никогда ими не были! Вы ничего не путаете?
– Вы хотите сказать, что я говорю неправду?! – повысил голос Алатион.
– Возможно, вы говорите правду – о себе. Но ваш случай – исключение. И это говорит не в вашу пользу... Разве может представитель высокого рода стерпеть подобное?
Нуменорец почувствовал, что начинает закипать. Еще минута – и он бросится на этого чиновника и свернет ему шею. С трудом сдержавшись, он проговорил:
– Я там был не единственным из сынов Эленны. А умереть там, увы, не так легко, как может показаться... со стороны. Итак, вы отказываетесь выделить людей, способных навести там порядок и освободить наших пленных соотечественников?!
– «Белые Холмы» – частное владение, и негоже нашим стражам порядка без нужды тревожить почтенных негоциантов.
– Без нужды?!
– Эленне нужен хороший мрамор. А то, что и среди ее сынов попадаются злосчастные, выбравшие плен вместо достойной смерти... Я бы на вашем месте подумал о своей дальнейшей судьбе. И не привлекал силы гарнизона для улаживания своих личных неприятностей.
У Алатиона перехватило дыхание – услышать такое от соотечественника было хуже сотни плетей...
– Право, лично мне даже жаль вас, молодой человек. Но я на государственной службе и не могу использовать официальную власть в частных случаях. Не говоря уже о том, что огласка подобного дела может дурно отразиться на авторитете нашей великой нации. Вы нуменорец и должны понимать хотя бы то, что если вы лично уронили достоинство воина из высших, это ваш проступок, и Королевство не обязано исправлять что-то за вас. А вам бы следовало подумать о своем будущем и о возможности искупить свою вину.
Как все же хочется свернуть ему шею! Но тогда отсюда уже не выбраться. А как же Кайро... И – месть?! Он взял себя в руки и проговорил:
– Значит, Королевство не в ответе за неудачников, не так ли? Хорошо. Я сам исправлю свой... проступок, коль скоро это мое личное дело...
Начальник гарнизона подозрительно взглянул на него:
– Желаю вам как можно скорее найти возможность показать себя с лучшей стороны... Кстати, может, вы желаете отправить домой письмо? – неожиданно добавил он.
– Благодарю, но не сейчас. Мне надлежит обдумать ситуацию, – подчеркнуто любезно ответствовал Алатион и направился к двери.
– Только, ради Валар, не наделайте глупостей! – совсем тихо прошелестело за спиной.
– Приложу все усилия! – бросил он в ответ и вышел.
На него смотрели с недоумением – видимо, выражение лица было такое. Ему казалось, что все всё про него каким-то образом знают и ухмыляются за спиной. Ладно. Не обращать внимания. Уйти. Доехать до гостиницы. Остальное – потом.