С миру по нитке, рассказы и драбблы Опции

[Адунафель Морниэ]

Сюда предлагаю закидывать драбблы, короткие рассказы и прочие сказки-легенды-тосты на заданную тему. Главное, чтобы они не были большими.

Фидбэк приветствуется!

А пока я скопирую то, что лежит в соседних тредах, чтобы легко было найти.

Драббл от Кеменкири
Про морадана
(или «Родиться в СССР»)

Храбрый морадан, капитан военного корабля, грозный и страшный также на суше (в бою – врагам, в дурном настроении – первому встречному), предавался занятию, казалось бы, недостойному для столь сурового воина: в открытую плакал и время от времени широкой ладонью размазывал слезы по лицу.
Впрочем, делал он это по зову собственной души и, мало того, полагал, что времена и дела нынче такие, что нет ничего зазорного ни в том, что сам он плачет, ни в том, что посланец Короля, пришедший выслушать его, внимательно на него смотрит.
Он, конечно, стоял перед посланцем, почтительно склонив голову – а как же еще! Трудность была в ином: все-таки подбирать слова, отличные от тех, что кратки, ёмки и очень подходят для команд в ночном бою со внезапной засадой. Не то чтобы учтивым речам он учён не был – еще как был, его славному роду идет не первая тысяча лет! – но слишком часто в последнее время пригождались те, краткие и ёмкие.

- Это ведь любому понятно: Остров – это был мой дом. Я ведь не совсем в боях одичал, я крепко помню: дом – это святое! И что Король прикажет – тоже. Я ведь и в его эскадру должен был отплыть на этом вот самом корабле! Прочие наши и поплыли, а я… Нельзя было отсылать всех воинов, потому что эти за… э… зарвавшиеся дикари не нашли лучше времени, чтобы опять захватить те поля, которые они до сих пор по ошибке считают своими пастбищами! Мне по жребию выпало идти на них, а я подумал еще: если быстро ударим – догоню эскадру в пути, у меня и паруса, и гребцы – лучшие!
…И ведь ударили, да… Нескоро они теперь придут… Но кто же знал, что этот за… э… закосневший в злобе и дикости колдун достанет меня своим зачарованным дротиком! …Ну, или яд лекари не вдруг верно распознали… И лежал я в горячке, сорок дней, говорят, лежал, как тюфяк, - а куда команда без меня-то?
Ну да ладно, я, как глаза открыл, велел меня к берегу нести, как встал, до короля добрел, друзья на палубу подняли, взялся я за штурвал, чтобы не упасть – сразу полегчало! Ну, думаю, поплывем теперь Короля с победой поздравлять, когда вернется, победа Короля – и моя победа, хоть я ради нее и пальцем не ударил, - а тут…

Он явственно всхлипнул и завершил речь, даже не заметив, что потерял где-то церемонное «вы»:
- Ты ведь меня поймешь, еще как поймешь, ты сам и вовсе – оттуда: Остров – это всем нам дом… был… И мне – дом. А я там даже ни разу не побывал…

Посланник кивнул ему, сделал рукой знак ждать – и вышел из шатра, так и не произнеся за время их встречи ни слова. Эта суровая сдержанность в итоге пробудила в сердце морадана уважение к пришедшему, явственно молодому и вовсе не из воинов (так что вначале подумалось неуважительное «мальчишка!»).

А воин и мореход опустился на низкую скамеечку и через какое-то время сам с удивлением заметил, что, дав волю чувствам, продолжает неизвестно кому еле слышно жаловаться вслух:
- И небо… небо теперь другое… горизонт. Я все думал – это подлый колдун мне глаза ядом сбил, злился, напился, переспросил, как его повесили…Да хорошо повесили, как надо, да они все теперь говорят, что небо теперь – такое…

Впрочем, это точно не имело смысла говорить посланцу, он не только не воин, но и не мореход наверняка, ему не понять, им всем не понять, они небо-то видят все, да не знают, как это важно… Впрочем, он понял другое – ведь как посмотрел-то как перед тем, как вышел! Он понял – про землю. Это важнее.
Вот ведь не думал, что будет ему когда-нибудь земля важнее моря… Ан есть такая земля. Родная. Только больше ее – нет. А когда была – и не подумалось как-то…

08-09.04.2008

[Адунафель Морниэ]

Такая вот штука про Фарамира. Тоже моя и тоже флэшмобная.

Фарамир закрыл окно. День только начинался, но казалось, что праздник уже в самом разгаре. Даже сквозь ставни в комнату первого королевского советника проникал глухой гул, который то нарастал, то становился тише. К скорому прибытию Короля готовились, и готовились на совесть, хоть и как обычно ничего не успевали и делали всё в последние часы. Раньше Фарамир это всё любил... Да и сейчас любит, просто...Он знал, что век Младших людей краток и рано или поздно придётся остаться одному, но прочувствовать это и осознать в полной мере смог только сейчас, в первый день победы над Сауроном и первый новогодний праздник. Первый праздник без неё. Потери, которые тяжело переносить в будни, становятся просто невыносимыми в праздники: все счастливы, а ты как будто в коконе и ничего не можешь с этим поделать. Только бежать. Куда? А тут сейчас всё равно свободная дорога только одна.
...Ветер свистит в ушах, волосы разметались, а в горле немного першит от запаха гари. Но это неважно. Ремонтирующие дорогу орки провожают его настороженными взглядами раскосых жёлтых глаз. Как там у них идут дела, всего ли хватает, не грозит ли голод? Это потом. Пока есть только дорога, неровная дорога по каменной, покрытой пеплом пустыне. Интересно, что бы он сказал, просвети его кто-нибудь в юности, что большую часть своей жизни он посвятит облагораживанию этой земли? А ведь так оно и вышло.
Он мог бы скакать так ещё очень долго, не останавливаясь, но лошадь устала, а до следующей крепости добираться нужно было ещё часов шесть. Пришлось свернуть.
Серегост... Давно он тут не был. Пожалуй, с тех самых пор, как эта крепость перешла в собственность короны. Вернее то, что от неё тогда осталось. Он тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Мда, похоже, она ещё раз оправдала своё название, полученное, если ему не изменяла память, после войны Последнего Союза. Какое наименование крепость имела до этого, он не знал и, по правде сказать, его это не очень интересовало. Не до того всегда было. А теперь она была отстроенная, отмытая от крови и снова живая. А жёлтые пятна окон создают ощущение уюта. Но главное— здесь не будет сочувственных покачиваний головами, не будет "понимающих" взглядов, брошенных мимоходом для приличия, не будет ощущения чужеродности. Правда, тут тоже всё не так просто. Одно дело- просто осознавать, что тебе обязан жизнью целый народ. Это легко, если живёшь в Эмин Арнен и даже если видишь этих людей, то воспринимаешь их просто как своих подданных, а не "тех самых, которые..." Но вот если едешь в крепость, которая раньше принадлежала им, проезжаешь через небольшой город, от которого тогда не осталось почти ничего, да ещё и думаешь пересидеть здесь праздники, посвящённые дню победы... чувствуешь себя неловко. От того, что столько людей скрепя сердце признают, что они у тебя в долгу и что никогда не смогут расплатиться. А они точно признают, ведь как иначе объяснить тот факт, что...окрестности Итилиэна стали за время его правления чуть ли не самым мирным местом в Королевстве? Боятся? Те, кто осаждал эту крепость, давно избавились от подобных иллюзий. Копят силы? Возможно. Но пока он жив, они не ударят, почему-то в этом сомнений даже не возникает.
Внутри очень мало народу. Или это после Эмин Арнен так кажется? Да и служащие здесь гондорцы все как один стремятся попасть на праздники домой и выискивают для этого причины разной степени уважительности. Кто-то всё равно остаётся, но они предпочитают переживать молча, а местные вообще особой говорливостью не отличаются. Вот и этот...десятник или кто он там, поставил на стол бутылку, отдёрнул тяжёлую штору и собрался уходить. А когда Фарамир остановил его, предложив тоже выпить вина, просто кивнул и сел напротив. Почти сразу в зале стало светлее и Фарамир понял, что это зажглись свечи у него за спиной. Именно зажглись, потому что зажечь их было некому.
— Не надо, в праздник колдовство карается так же, как и в обычные дни.— Но если колдуют при нём, значит, доверяют. Это приятно.
— Если не сильнее.— Собеседник криво усмехнулся и налил им обоим вина. Оно было тёмно-красным и слегка горчило. А может, показалось. Фарамир по привычке повернулся к окну, но тут только заметил, что обращено оно не на запад, а на север или на восток.
— А разве не всё равно, в какую сторону смотреть, когда вспоминаешь?
— Всё равно, но это традиция. А у вас, выходит, такой нет?— И так ведь понятно, что нет, зачем спрашивать-то? Хотя, лучше уж говорить о традициях бывших врагов, чем просто выпить и пойти спать. Вернее, не спать, а скорее всю ночь смотреть в потолок.
— _Такой_ нет.— Он помолчал.— А из окна, выходящего на запад, будет видно фейерверки.
— Хм, верно.— Интересно, устраивал бы он такие пышные праздненства, если бы сам был Королём? Вряд ли.
— Лучше бы Королём были вы.— Совсем расслабился, уже вслух думать стал! Как будто в кругу семьи.— В Гондоре началась бы гражданская война.
Собеседник допил бокал и налил себе ещё. Трудно было сказать, сколько ему лет. У адунайм вообще непросто определить возраст: годов с тридцати пяти почти не меняешься, а в конце сгораешь за считанные дни. Если дадут. Что довелось пережить этому человеку, он вряд ли узнает, но в волосах у него уже довольно седины, чтобы не бояться гнева королевского наместника.
— Да, и моё королевство состояло бы только из Итилиэна...
— И Мордора.
— Что?!— Ладно, хоть бокал на стол вовремя поставил, а то бы он разбился.
— А что прикажете делать с клятвой верности?
— Той, которую вы принесли, когда я получил в управление эти земли? Мне казалось, вы это сделали для отвода глаз.
Какое-то время собеседник молча смотрел в окно.
— Что ж, ожидать худшего полезно. Почти всегда. К тому же это счастливое неведение спасло нам жизнь. Если бы такое наше отношение к клятвам не считалось бы в Гондоре мифом, ваш Король бы сам попробовал получить её от нас. На тех же условиях. А чем бы это закончилось, вы понимаете.
Мда...
— То есть ты хочешь сказать, что если бы я решил стать Королём...
— Ну да, пришлось бы помочь вам это сделать.
Вот так. Оказывается, кроме Белой Гвардии, у него есть ещё и Чёрная. Дожил...
Из окна стало видно луну. Бледные лучи падали на стол, и в их свете вино казалось какого-то совсем странного тёмного цвета. Символично.
— Я никогда не хотел быть Королём и сейчас не хочу.— Пожал плечами. Никто, мол, силком и не заставляет.— У меня нет на это права.
— Решил бы так в своё время Элендил, и было бы всем счастье.
И вот что тут скажешь? Можно его, конечно, за такие вещи в Цитадель отправить, но толку-то?
— Что же ты решил покончить с этим...счастливым неведением? А ну как я Королю расскажу?
— Не расскажете.
Обычно такое говорят перед тем, как отправить собеседника на Пути, но тут не ощущается даже угрозы.
— Почему же?
— Потому что вы порядочный человек и своих сдавать не будете.
Своих! Ну да, теперь своих...
— А если бы оказался непорядочным?
Его собеседник улыбается. Не криво, по-издевательски, а нормальной человеческой улыбкой.
— А непорядочному бы такую клятву не дали.