Лисьи тропинки, Рассказы о зверях и дорогах Опции

[convollar]

Увернись от трактора
Сейчас в Москве идут дожди, сыро и мне вспомнилось такое же сырое лето в Новгородской области. База у нас была в Усть-Волме, нам отдали жилую половину лесничества – она пустовало, потому, что лесничий построил себе хороший дом. Ближе к осени мы с мужем сняли себе отдельный маленький уютный домик – сухой и тёплый. Но дожди донимали нас всё лето и мешали работать, однако дело есть дело, работу надо было заканчивать. Мы пользовались малейшими перерывами в ливнях, чтобы выбраться в лес – мелкий дождик нас уже не смущал. И вот мы отправились в последний маршрут. Остановиться на три-четыре дня мы планировали в ближайшей к рабочим участкам деревне и, как на грех, деревня оказалась довольно большой, жилой (само по себе это, конечно хорошо), и в ней не было ни одной свободной избы. Наконец местный лесничий нашёл пустующий домик – такое хилое строеньице, стоящее несколько в стороне от главной улицы, на пригорке. К домику вела дорога, подъехать мы по ней к домику сумели, каким-то чудом, а вот как съезжать – это мы решили пока не обсуждать. Показывая нам домик, лесничий казался чем-то смущённым и войдя в избушку, мы поняли чем. В домике была одна русская печь и печь эта была сделана кем-то, кто имел очень смутное понятие об искусстве – а это искусство - кладки печей. Короче говоря – она нещадно дымила и вся кухня была покрыта густым слоем копоти. Самое забавное в этой истории с домиком – это то, что у него нашли хозяева, вернее две хозяйки – наследницы. И эти хозяйки каждый день приходили проверять – а не украли ли мы какой-нить закопчённый котёл. При этом они каждый раз предупреждали, что печку топить нельзя – вот о том, что в домике вместо крыши решето, они нас предупредить забыли. Зато не забыли запросить за свой дворец немалую плату за проживание.
У нас в партии было две семейных пары, а в домике была только одна крохотная комнатушка, и эту комнатушку мы решили уступить слабому полу – нашим мужичкам – их было трое, а сами, то есть мы с мужем и геодезист с женой, стали осваивать нежилые помещения. Мы расположились на обширном чердаке – он казался довольно уютным, а геодезист и его супруга, Наталья, поставили палатку в палисаднике, среди могучих зарослей крапивы. Ели мы все на кухне и готовили на своей газовой плите. И началась жизнь в сырости и копоти. Нет, мы мылись, конечно – на том же чердаке – там было много закутков, но…..В общем, домик этот нас доконал. Вдобавок опять пошли дожди и, однажды, я проснулась, потому, что мне снилось, что надо мной плещется вода. «А я лежу на дне речном,,» На дне я, конечно, не лежала – просто брезент, которым мы укрылись поверх спальных мешков, образовал некое подобие небольшого прудика, наполненного дождевой водой. Пробудившийся супруг – вода затекла немного под брезент с его стороны- произнёс небольшой, но очень выразительный спич, который я привести здесь не могу – ибо правила форума не позволяют. Издали, из палисадника ему ответили – столь же выразительно. Из избушки тоже доносились громкие пространные речи. Мы вылили воду из брезента, передвинулись в сторону и кое-как продержались до утра.
Утром мы решили, что жить здесь нельзя – значит надо переломить погоду, быстренько закончить работу и убрать в тёплое сухое помещение, при котором есть, между прочим, баня. И мы пошли переламывать погоду – пешком, на машине заехать в лес было ну никак нельзя. Оделись соответственно – дождик не прекращался, то есть сапоги охотничьи, плащи, ну, инструменты там – геодезисту хуже всех пришлось – он свой драгоценный теодолит тащил. А мы с мужем шли пробные площади закладывать – так там инструмент полегче – высотомер, полнотомер, рейка мерная и прочее не очень тяжёлое. Идём мы так спокойно по тропинке к пробной площади, дождик перестал, даже солнышко проглянуло, ну, я и разнежилась. И ухнулась в яму, правда одной ногой, но зато вода аж в высокий сапог залилась. Муж мне сказал, конечно, всё, что он думает по поводу моей грациозной и изящной манеры ходить по лесу – самым мягким словом было «Фёкла»!- потом я вылила воду из сапога, отжала носочки и пошли мы дальше работать.
На следующий день на пробы пошли мы с Натальей, геодезической супругой, значит. И шли так хорошо, но на пути нам встретилось небольшое и, на вид, совершенно невинное болотце. Я шла впереди и уже почти достигла твёрдой почвы, как за моей спиной раздалось – «Ой!». Я обернулась – верхняя часть Натальи возвышалась над кочками, а ниже пояса её, Натальи то есть, как бы не было. Дальше было вытаскивание вполне упитанной дамы из болота, маленький костёрчик и не сушка, но хотя бы выжимка всей мокрой одежды. Практически – мокрым было всё. Мокрым и облепленным болотными растениями. Но до пробной площади мы кое-как добрались и все измерения сделали. Когда мы вернулись к основной группе, ребята, посмотрев на нас, единодушно решили эти приключения заканчивать. На следующий день мы стали собирать вещи. Тут же объявились две хозяйки нашего дворца и не ушли, пока не пересчитали все горшки и все деньги. Погрузились мы быстро, но….Дожди так размыли дорогу к домику, что выбраться на улицу и потом на шоссе стало уже делом почти невозможным. Мы пошли к лесничему, потом к трактористу. Тракторист был пьян, но вытащить машину согласился легко – за бутылку. Согласится-то он согласился, но пьян он был настолько, что саму нашу машину – здоровенный ГАЗ-66- никак не мог увидеть. Вот носился на тракторе с рёвом вдоль горочки, где домик и машина приютились и носился. Мы забегали вперёд и кричали и махали руками, показывая, что надо подняться на горку, повернуть надо. Тракторист разворачивал агрегат и мы уже бежали в разные стороны от него – машину он всё равно не видел. На деревенской улице стал собираться народ- бегающий туда-сюда трактор и мельтешащие перед ним люди – это такое увлекательное зрелище! А главное, наш шофер, уже плюнувший на такую помощь и решивший выбираться самостоятельно, не мог уловить момент, чтобы не налететь на этот трактор – тракторист радостно гонял туда-сюда на очень приличной скорости. Наконец, что-то там у этого трактора сломалось, он заглох и остановился. Наша машина, уж не знаю каким чудом, сползла тихонечко с горы и выехала на деревенскую улицу. Мы полезли в кузов, и тут явился тракторист. Он хотел получить обещанную плату – за труды. То, что ему сказали в ответ, я приводить не буду. Догадайтесь сами, если дочитали.

[convollar]

Домик с гробами

В средней полосе России тоже есть немало прекрасных мест. Представьте себе деревеньку – домов 15 – в Ивановской области на берегу реки Ландех. Вдоль реки проходит единственная улица, дома стоят в рядок и смотрят на реку. Вдоль улицы растут вековые липы, ближе к воде идут огороды и за огородами баньки. Чтобы машины, либо трактора не превратили заросшую мелкой травкой улицу в грязную полосу, жители деревни перекрыли въезд и выез и подъехать к деревеньке можно только по задам. Там, за домами начинается выгон и поля – а за полями лес. Обычный лес средней полосы – смешанный, берёза, осина, кое-где ель, где-то и небольшие сосновые боры и всякое добро лесное. Грибы, ягоды, полянки, заросшие колокольчиками и дикой гвоздикой – в общем, такой светлый, радостный и гостеприимный лес. В четырёх километрах от деревеньки, уже на шоссе стоит большое село – Нижний Ландех, а в том селе огромное церковное подворье, ещё времён императрицы Екатерины Великой – две церкви, летняя и зимняя, колокольня, служебные и жилые постройки – полуразрушенные и по мере сил изгаженные. В Нижнем Ландехе было и лесничество – мы, обычно, пешком туда ходили – дорога уж очень была хороша. Вилась ленточкой меж полей и лугов – пройтись по такой дороге – только в радость.
Но это всё потом, а сначала было нужно устроиться. Конечно, лесничество нашло нам дом – один, на всю партию. Однако времена молодёжного общежития для меня уже прошли и готовить по очереди обеды на всю компанию как-то не хотелось. То есть мы с супругом стали искать себе жильё. Деревня маленькая, но ничего свободного в ней не было. Жили там, в основном, старики, к которым на лето приезжали дети и внуки. Один домик, правда, был, пустой совершенно, но хозяева его как-то засмущались. В этом домике раньше жила бабуся – мать старика, там она и умерла – года два не слезая с русской печки. А после её смерти, дед сколотил два роскошных гроба – для себя и для своей жены. Вот эти гробы и стояли в большой комнате милого домика. Старикам неловко было сдавать нам дом, наполненный гробами – однако они не возражали против перемещения гробов на чердак. Самим им этот подвиг был не под силу. С другой стороны – плату мы предложили очень неплохую. И мы все пошли смотреть дом.
Да, выглядело это всё не особо привлекательно – муж мой, честно говоря, как-то стушевался. Кроме гробов, имелась облупленная русская печь в большой просторной кухне и множество бумаги и рваных тряпок в горнице – вокруг гробов. Пришлось опять брать дело в слабые женские руки. Я попросила только одного – унести на чердак гробы, а потом удалиться всем лицам мужеска, да и женска пола куда-нить часа на три. А уж потом решать. Гробы унесли на чердак и все в панике покинули домишко, оставив меня, наконец, на свободе. Проверив обе печки – я убедилась, что они прекрасно работают – уже потом выяснилось, что домику лет двести, а печи клал какой-то очень хороший мастер-печник. Пришла соседка – местная почтальонша, очень милая женщина и принесла разные принадлежности для уборки, заодно прихватив разведенную меловую краску. Мы собрали все тряпки, засунули их в мешок и вынесли в кладовку за сенями. Туда же пошли горшки котелки и даже сковородки. Потом сожгли в печах всю бумагу. Сохранили мы только деревянный дубовый сундук, оклеенный винными этикетками времён конца девятнадцатого века, дубовый винный бочонок и две иконы - несколько закопчённые и кое-где со стёршейся позолотой, но очень старые – Палехской работы. Потом вымыли весь дом – это было легко – он был деревянный и отлакированный временем. Когда мы его отмыли - домик стал похож на шкатулку из потемневшего, но ещё звонкого дерева. Печку мы побелили на раз, предварительно убрав с неё всё, что там было – а там было много чего. Это много чего мы унесли в ту же кладовку. Маленькие окна было не трудно промыть, и, в довершение всего я повесила на них простые белые занавески из сурового полотна – нам его на складе при выезде выдавали. И тут вернулись наши бравые мужчины и с ними дед. Вот хоть верьте, хоть нет – дед мне поклонился.
Ну, а мужчины стали разгружать из машины наши вещи и мы стали окончательно устраиваться. Мы прожили в том домике всё лето и осень. Жилище оказалось таким уютным, что из него не хотелось уезжать. Познакомились с соседями – выяснили, попутно, что и 15 домах меж соседями мира нет, ходили в гости и к себе гостей приглашали. А уж когда пошла ягода….ох, никогда мне не забыть тамошние малинники на старых вырубках, кусты, осыпанные красными сочными ягодами, так, что и листьев не видно. Огород нашей соседки-почтальонши снабжал нас не только всякой зеленью, но и клубникой – прекрасная была у неё клубника. И банька тоже. Мы не остались в долгу и обеспечили её дровами на всю зиму – нам это ничего не стоило. Иногда мы надували резиновую лодку и плавали по Ландеху, забирались в камыши, ловили рыбу. Когда же пришла пора уезжать – мы пошли попрощаться и окончательно расплатиться с хозяевами и спросили их – нужны ли им те две иконы, что висели закопчённые- а теперь были осторожненько отмыты и очищены – те иконы из кухни. И хозяева сказали – «Берите иконы, только никогда их не продавайте. Вот подарить можно, но не продать!». Потом пришла соседка и принесла нам в подарок ещё одну – многофигурную, Всех скорбящих радость – я подарила её сестре на день рожденья. А вот Спас нерукотворный и Нечаянная радость Пресвятой Богородицы – до сих пор висят в моей спальне. Они старые, писал их бродячий иконописец – тогда Палехские иконописцы ходили по сёлам и писали иконы на заказ, но что-то есть в них такое, чего не увидишь и в самых дорогих, украшенных серебряными окладами – знающие люди говорят, намолённые они, мои иконы.