Изенгардская летопись., Альтернативные хроники непонятного цвета Опции

[Аллор]

Примерно понятно... Ну что, вариант, вон, Моисей 40 лет водил евреев по пустыне, чтобы вымерло поколение, помнящее рабство
Но Мелькор на службе порядка - это тоже хорошо

[Гаэрлин]

Скорее эта картина называется "Мелькор на службе своей совести", с элементами "Мелькор на службе своей эстетики". Под самыми окнами Хэлгора ведь прыгают, кричат, копьями машут, спать не дают. А с урук - так Йаванне обещал.

[Аллор]

Скорее эта картина называется "Мелькор на службе своей совести", с элементами "Мелькор на службе своей эстетики". Под самыми окнами Хэлгора ведь прыгают, кричат, копьями машут, спать не дают. А с урук - так Йаванне обещал.

О, это уже чреда эпохальных полотен получается Но и то - бегают всякие, в самом деле...
А напомни, когда это он Йаванне обещал об урук заботиться?

[Гаэрлин]

Так он же их у себя укрыл по её просьбе, а потом случилось нехорошее и Йаванна оказалась в Валиноре, где сроду ни одного урука не было. Возможности вместе подойти к папе и попросить включить этих ребят во второй хор не было. Вот до тех пор и присматривает.

[Гаэрлин]

/*ниже указано скорее название весьма и весьма объёмной главы, чем данного отдельного отрывка*/

Эльфы Страха

В кузнице было жарко. Багровые уголья почти не давали света, зато теплом делились в избытке. Впрочем, для Гэлиона жар кузнечного горна уже стал привычным. Он проводил в кузнице целые дни. Зато на выходе получались красивые и полезные вещи, за которые его и прозвали Мастером. Впрочем, сейчас из-под его молота выходили вещи, лишённые излишней роскоши, в наименьшей мере способные радовать глаз, зато сделанные добротно и в быту удобные. Гэлион спешил, ему было не до нанесения узоров. Тяжёлые колуны с широкими лезвиями, стальные трёхгранные иглы – наконечники для горных походных посохов, ладные прочные ножи. Всё сделано из стали, одновременно прочной и гибкой, предмета особой гордости Мастера. Насчёт закалки, правда, подсказал Учитель. Зато способ ковки был придуман самим эллеро.
Три тонких стальных стержня окрасились багровым и стали гибкими. Быстро, но всё-же без суеты, Гэлион перенёс их щипцами на наковальню. Потом взял пару других щипцов – поменьше, чтобы можно было держать в одной руке, и начал сплетать стержни между собой. Работать надо было быстро – пока металл не остыл, но, в то же время, очень аккуратно. Одно неверное движение – и заготовку можно отправлять на переплавку. Привычными движениями Мастер плёл стальную косичку, примерно в локоть длинной. Два сильных удара молотом – закрепить концы косички. И снова в раскалённые угли. Теперь можно придавать заготовке форму. Сильные удары молота намечают грани, и становится ясно – это будет наконечник посоха. Плетение немилосердно расплющивается, в напоминание о нём останется лишь характерный рисунок на стали. На пол локтя игла сужается. Оставшаяся половина будет упрятана в древко. Гэлион отложил малый молот, предназначенный для тонкой работы, и взял потяжелее. Половина косички станет четырёхгранным стержнем толщиной в палец, изрядно увеличившись в длинну.
Гэлион не был единственным кузнецом среди Эллери Ахэ, да и его способ ковки не был ни для кого тайной, но сноровки, чтобы всё это выполнить, хватало только у него. И то, пока в первый раз всё не получилось, как надо, заготовка была переплавлена много, очень много раз. Поговаривали, никак не меньше сотни.
Наконец, заготовка получила свою форму. Мастер снова взял щипцы, и, вынеся плод своих трудов из кузни, погрузил его в бочку с ледяной водой. Готово. Теперь отшлифлвать, заострить – и можно приделывать к древку. Такой посох давал надёжную опору на горных склонах, покрытых качающимися при ходьбе камнями. Посох с цельным наконечником при случайном попадании по твёрдому булыжнику быстро тупился. Гэлионовы посохи тоже, но значительно в меньшей степени. Они легко сгибались, и при этом – столь же легко возвращали форму. Тем же свойством обладали и его ножи. Топоры, понятно, делались по старинке, там плести было нечего. Но всё равно выходили очень добротными. Гэлион делал их многослойными, причём, чем выше слой, тем мягче железо. В результате, при постоянном использовании топор не тупился, даже наоборот, становился острее. Конечно, был и у них свой предел, когда лезвие стачивалось до жёсткой сердцевины. После этого топор надо было уже точить, а потом и переплавлять – сердцевина была довольно тонкой. Получалось не слишком долговечно, зато на первых порах очень удобно. А переделывать исчерпавшие себя инструменты Гэлион не ленился – он любил ковать.
Когда посох обрёл тяжёлое дубовое древко, Мастер добавил его к связке таких же, и, сняв плотный кожаный фартук, вылил на себя ведро воды. На сегодня работа была закончена. Теперь можно отдохнуть немного. Гэлион потянулся и присел на лавку, поставленную возле кузни под навесом, и прикрыл глаза.
-Славных имён твоему роду, Мастер!
Не раскрывая глаз, эллеро поморщился. С Эльфами Страха он виделся редко. Жили они отдельно от Эллери Ахэ, и особо с ними не общались. Кроме одного. Этот, похоже, считал своим непременным долгом засунуть свой нос во все дела Лаан Гэлломе, Аст Ахэ и Хэлгора. Звали его, кажется, Гимба, хотя сам он это произносил на свой шипящий манер – Гимбха.
-Чего тебе? - сонно буркнул Мастер.
-Да ничего, шёл мимо, дай, думаю, с хорошим алба поздороваюсь.
-Не алба, а эллеро! - резко ответил Гэлион, - Хватит давать всему, что видишь, неуклюжие клички.
-Ну, извини, - не остался в долгу Гимбха, - Вы же нас Эльфами Страха за глаза обзываете, хотя сроду мы к вашему племени не относились.
-Можешь отрицать, сколько угодно, - эллеро зевнул, - И не обзываем, а называем на Первой Речи. Как видно из названия, это была самая первая речь в мире, и именно с её помощью всему впервые были даны имена. Которые потому и есть самые правильные. И вообще, ты поспорить пришёл?
-Скай ор сках! - в сердцах заявил Гимбха на родном языке, - Вроде, и нормальные вы ребята, хорошие вещи делаете, красота просто. Но как рот раскроете...
Не договорив, урук махнул рукой, и пошёл по своим делам.
Настроение было безнадёжно испорчено. На Гэлиона накатила злость на Гимбу, и в то же время, жалость ко всем Эльфам Страха. Этому народу выпали тяжёлые испытания, никто не спорит, но надо же как-то работать над собой. Надо изживать из себя старый ужас. Для того Учитель и собрал их в Хэлгоре. Но они продолжают бояться, скрывая это за развязным поведением. Страх до сих пор живёт в них... Неожиданно Гэлион вспомнил ярко-алую кровь, стекающую по заточенному дереву, злые стрелы эльдар, убивавшие всех вокруг него. Вспомнился и перепуганный серый конь, каким-то чудом вынесший его, в ужасе прижавшегося к шее скакуна, из той бойни... Нет, нет, это не может быть одним и тем же, никак не может. Скорее уж они и впрямь другого рода, как пытаются убедить, чем это так. Потому-что иначе те, кто сломался в тот день, они тоже... Нет, не может этого быть, не может...

[Гаэрлин]

* * *
Как редко можно видеть двоих, совершенно разных, но в то же время так неуловимо похожих... Нээре расслабленно оперся спиной о шлифованный гранит стены. За плечом - рукоять короткого меча, за пояс заткнут неизменный бич. Одет подчёркнуто скромно и не марко, по-походному, в тёмных тонах, на фоне которых волна волос неопределённого жёлто-рыжего цвета смотрится как вызов. Рядом с ним - Хэлге. Стоит прямо и неподвижно, как изваяние, сложив тонкие руки на груди. Оружия при ней нет, да и глупо бы оно смотрелось в сочетании с длинным расшитым серебром платьем. Белые волосы заплетены в длинную, до пояса, косу, невероятными глазами без зрачков хэлгэайна смотрит как будто вглубь себя самой. Одним словом, полная противоположность Нээре. Но до чего же похожи даже не черты, скорее, выражения лиц, манера говорить, действовать... Эти двое разбирались почти со всеми внешними делами Хэлгора. С ведома и одобрение Мелькора, само собой, к чему оба относились весьма аккуратно, ежедневно сообщая Вале о новостях и внимательно выслушивая его указания.

-Тени заставляют меня беспокоиться, Тар-Мелькори. Они держат себя как-то даже запредельно спокойно и ровно. Если сравнивать с тем, что было дюжину дней назад, они просто невероятно быстро утихли.
-Да, необычно получается, - покачал головой Мелькор, - На первый взгляд всё хорошо, но почему-то это не радует.
-Видимо, просто не хотят привлекать к себе внимания, - предположил Нээре, - Необязательно они что-то задумали, но проверить было бы хорошим шагом. Надо поговорить с Гэлионом - он должен знать.
-Скажет ли? - возразила Хэлге, - Секреты Нденнэра - это секреты Гэлиона.
-Поговорить всё равно надо, - подытожил Мелькор, - Может, и нет там ничего, но мы должны проверить. Расспросите пока Гэлиона, там что-нибудь придумаем.
Хэлге и Нээре как-то одновременно кивнули и направились к выходу, но на полпути остановились.
-Тар-Мелькори, - произнесла Хэльге, - Среди нас ходят слухи о Старших...
-Каких Старших? - не понял Мелькор.
-Наших старших братьях, тех, что были сотворены до нас - пояснил Нээре, - Говорят, они сейчас в Валиноре.
-Да, они там, - Чёрный Вала грустно вздохнул, - Когда рухнули столпы, я оказался слишком занят, и Ауле забрал их с собой.

[Аллор]

Хорошие кусочки
Вот, значит, какова была эльфийская сталь? Дипа дамасской?
А уел Гимбха-то Гэлиона, аж сердце радуется6) *проникся я к нему, угу*
Насчет же хэлгэани и ахэрэ - к чему это они? Насчет теней?

[Гаэрлин]

Вот, значит, какова была эльфийская сталь? Дипа дамасской?

Про дамасскую я такого не слышал. Просто подобные байки ходят про славянские мечи, которые в своё время жутко хвалил за гибкость ибн Фахдлан, мол, вокруг пояса обернуть можно, а он форму потом вернёт. К реальной металлургии отношение тут, на мой взгляд, как раз на уровне байки и есть, но для фентези оно вполне даже сойдёт.

Насчет же хэлгэани и ахэрэ - к чему это они? Насчет теней?

Теней они упоминают в одном контексте с Нденнэром, более известным как Чёрный Всадник. А Тенями с Холмов себя прозвали его архаровцы после разгрома Нэнве в битве на тех самых холмах, что вокруг Куйвиэнена.

[Аллор]

Про дамасскую я такого не слышал. Просто подобные байки ходят про славянские мечи, которые в своё время жутко хвалил за гибкость ибн Фахдлан, мол, вокруг пояса обернуть можно, а он форму потом вернёт. К реальной металлургии отношение тут, на мой взгляд, как раз на уровне байки и есть, но для фентези оно вполне даже сойдёт.

А я вроде и про дамасскую слыхала. Но точно не поручусь. кстати, точно, и про славянскую было, но вроде секрет утерян, и потом как бы булат - это уже возрождение.

Теней они упоминают в одном контексте с Нденнэром, более известным как Чёрный Всадник. А Тенями с Холмов себя прозвали его архаровцы после разгрома Нэнве в битве на тех самых холмах, что вокруг Куйвиэнена.

Ага, ясно

[Гаэрлин]

Совсем небольшой отрывочек, дальше почему-то не лезет. жду прилёта музы.

Гэлион тщательно уложил все сделанные им инструменты в свёрток, взвалил было на плечи... И скинул обратно. Никак не давала покоя шальная мысль, пробуждённая к жизни Гимбой. Проклятый искажённый... Уже пора было идти, но...
Само собой созрело решение. Гэлион оставил свёрток в покое и направился в сторону Хэлгора.
Вперёд по длинному залу до лестницы, после лестницы направо, в третью дверь.
-Учитель?
Мелькор сидел в высоком кресле у жарко пылающего камина. За спинкой кресла стояла Хэлги, чуть поодаль, прислонившись к стене - Нээре.
-Учитель... Я, наверное, позже зайду...
Ну, вот, до чего же он не вовремя. Обсуждаются, наверное, серьёзные вопросы, а тут - он со своими проблемами. Мелькор мягко улыбнулся.
-Ничего, Гэлион, мы уже закончили, - Вала повернулся к ожидающим его слова айни, - С последним, думаю, разберусь сам. Можете быть свободны.
Айни сдержанно поклонились и вышли, аккуратно прикрыв дверь. Мелькор пристально посмотрел на эллеро и нахмурился:
-Ты чем-то обеспокоен?
-Нет, нет, Учитель, всё в порядке... То есть, я хотел сказать, да, обеспокоен, - Гэлион набрал воздуху в грудь, собрался с мыслями, и спросил, - Учитель, страх может сломать эллеро? Превратить его... Сделать его... другим?
-Ихменить? Хм... Страх может изменить кого угодно. Не верь тому, кто скажет, что страха не ведает. Но у всех нас есть силы с ним бороться.
-А что происходит с теми, кого страх всё-таки изменил?
-Здесь уже бывает по-разному. Если поддавшийся страху и раньше был слаб - он просто забьётся в угол, попытается отгородиться от своего страха - и всего мира заодно. Но когда испуган сильный... Это может быть страшнее для тех, кто его окружает. Потому-что сильный будет пытаться напугать сам страх. Он будет кидаться на каждую тень. Он будет изо всех сил доказывать, что не боится ничего, но сразу придёт в бессильное бешенство, стоит хоть кому-нибудь поименовать его страх.
-Спасибо... Это всё, что я хотел знать... - Гэлион, пятясь, вышел из комнаты.
"Ничего на понимаю", - подумал Мелькор, - "Но почему-то мне кажется, что за Ндэннером надо следить внимательнее".

[Аллор]

Т.е. Гэлион озадачился из-за Гимбхи, А Мелькор прикинул, что за Ндэннером надо приглядеть повнимательнее?
А вообще пассаж про тех, кто поддался страху и страх его изменил - мне нравится, верный такой.

[Гаэрлин]

Из всех эллерей шанс стать "изменёнными страхом" был только у Теней, следующее за ними поколение сыто и благополучно. Гэлион - сын лидера Теней, и вдруг заводит такой разговор. Чтобы предположить, что Гэлион беспокоится насчёт Всадника, Мелькором быть не обязательно, сын же всё-таки.
Возвращаюсь к орочьей линии, но не про Гимбху.

Сонмища белых мух, жалящих холодом, облепили лицо молодого снаги, набиваясь в глаза и уши, обильно сыплясь за шиворот, заставляя передёргивать плечами от всепроникающего холода. В негнущихся уже пальцах зажато древко короткого лёгкого копья, за пояс заткнуто главное богатство — широкий бронзовый нож, подарок отца. Чёрный Бык потратил много сил, чтобы как следует снарядить сына на испытание.
Из пелены снегопада вынырнула укутанная в плед фигура.
-Ясень! Ясень, слышишь меня?
Юноша, не желая лишний раз раскрывать рот на холоде, молча кивнул.
-Там дальше — довольно глубокая ложбина. Думаю, можно расчистить там площадку и укрыться если не от снега, то от ветра точно. Что думаешь?
За эти дни по всеобщему молчаливому согласию Ясень стал вроде бы как вождём для десятка таких же юных снаг, желавших стать уруками.
-Ты много говоришь, Волк, - резко ответил он, - Береги дыхание. И тепло.
Сам он изъяснялся отрывистыми короткими фразами, в результате произношение было похоже на карканье ворона.
-Хорошо. Пошли, - прокаркал Ясень ещё и двинулся вслед за товарищем, жестом приказав остальным следовать его примеру.
Обещанная Волком ложбина обнаружилась неожиданно — когда в неё провалился Искра, выскочивший вперёд. Огромный сугроб, являвшийся её содержимым, сравнялся в высоте с основным ледником, и заметить её со стороны было невозможно. Легко догадаться, что Волк обнаружил её подобным образом. Вот и ямка от него видна. И ведь не предупредил, поганец.
-Вернёмся — отхожу хворостиной, - рыкнул Ясень, - Как мальчишку.
-Вернёмся — посмотрим, - ухмыльнулся Волк, - А пока — лезь к рыжему, всё равно нам площадку утаптывать.
Ясень мысленно пообещал себе увеличить время порки как минимум втрое, но резон в словах Волка был. Повинуясь его жесту и примеру, снаги поплотнее закутались в серые пледы, вязаные из варговой шерсти, и шагнули в сугроб. Повозившись по грудь в снегу, они расчистили площадку, способную с комфортом вместить весь десяток. Половину пледов они растянули на копьях, образуя своеобразный навес, другую половину расстелили на полу получившейся землянки, оставив в середине место для костра. Хвороста они набрали заранее, ещё за день пути до гор, как это делали многие проходящие испытание до них. Добрая половина отряда тогда ещё возмущалась тем, что поклажа выросла в разы, зато теперь все понимали, что ворчали напрасно.
Когда воздух под навесами достаточно прогрелся, Ясень завёл разговор:
-Здесь сидим ночь. Надеюсь, к тому моменту снегопад поутихнет. Но даже если нет — утром вылезаем и топаем дальше. Задерживаться в горах больше, чем нужно, я не хочу. Хотелось бы спуститься на равнину раньше, чем пойдут лавины. Следующую ночёвку хотелось бы провести уже на северных склонах.
-Следующую, говоришь? - Искра нахмурился, - Придётся идти очень быстро. Тем более, северные земли пустынны и не плодородны, путь до Весенних Врат не будет лёгкой прогулкой.
-Ологов бы встретить, - протянул Куница, - Они-то тут пути знать должны, может, и подскажут что.
-Насколько я слышал, ологи тут разные водятся, - вернул товарища на землю Волк, - Какие-то может и подскажут, а есть и такие, которые закусить тобой не побрезгуют. Это же не наши добряки-южане, дикари они все тут.
-А, значит, уже «наши»! - не удержался от ехидного замечания Филин, - А не ты ли всю дорогу байки про ологов травил?
-Можно подумать, ты над этими байками не смеялся, - пожал плечами снага, - Тем более, рядом с местными южане действительно «наши».
-Хорош пугать, есть тут и нормальные, которые друг друга не жрут, - оборвал спор Ясень, - Но в любом случае, если кто покажется, оружие держать наготове. Филин, лук не намочил ещё?
Филин не ответил, только потряс чехлом из козьей шкуры, щедро смазанной жиром. Хранившийся внутри лук оставался сухим даже в реке, не то, что под снегопадом.
-Отлично. Если что, держи наготове, а то мне что-то не хочется сталкиваться с ологом в рукопашной.
-Ещё бы тебе хотелось, - буркнул Филин, - Хорошо, буду держать под рукой.
-Ладно, братцы-испытуемые, - Ясень поудобнее развалился на пледе, - Давайте спать, завтра идти много. За костром следим парами. Первая пара — Филин и Искра, вторая — Куница и Головастик, третья — я и Волк, за нами — Белуга и Медвежонок, последними — Колода и Медонос. Всё, спим, снаги.

[Аллор]

Брр-р, холодина чувствуется, аж мурашки по коже)))

[Гаэрлин]

Пардон за перерыв, разрабатывал дальнейшие глобальные события, немножко увлёкся и с удивлением обнаружил, что разработал до конца. В сущности, осталось только наложение личностей на историю, тоже задачка не ах, но всё-же сделанное приятно греет душу. Разработками не поделюсь, жадный жутко, да и поделюсь, так читать продолжение станет неинтересно. Сюрпризы будут.
В общем, сейчас стилистически оформляю существующий "протокол" дальнейших событий, ждите, будет.

[Гаэрлин]

Следующий день был как близнец похож на вереницу предидущих, вплоть от того самого момента, как десяток вышел на ледник. Снаги всё шли и шли, лишь изредка останавливаясь перекусить, поваляться считанные мгновения на пледах - и снова в путь. Пару раз, заметив мелькнувшую на склонах тень, Филин судорожно начинал расчехлять лук. Солонина и сухари уже не лезли в горло, и от зажаренного на костре мяса никто бы не отказался. Увы, дичь не встречалась вообще, а о природе мелькающих по склонам теней можно было гадать очень долго.
Прямо на север хребет крутой ступенью поднимался наверх. Уже третий день Ясень вёл отряд вдоль этой ступени, не решаясь в такую метель лезть на крутые склоны. Была почти исчезающая надежда на то, что дальше на запад, куда урук и снаги никогда не забирались, есть удобный проход между вершин, ведущий к северным пустошам на другой стороне гор. Уруки, с которым они общались на равнине, ничего не говорили об этом. Вообще, о западной части хребта их рассказы молчали, что можно было объяснить как угодно. Метель тем временем лишь усиливалась, и отряду приходилось постоянно чесать языки о любую тему, лишь бы не молчать, лишь бы слышать друг друга - увидеть засыпанного снегом снагу на расстоянии полушага уже становилось проблемой. Сначала Ясень просто время от времени звал друзей по именам и те отзывались. Но когда в промежутке между перекличками Медонос ступил на снежный карниз, под которым не было камня, и вместе с ним сорвался решили болтать постоянно. Юного снагу спасло только то, что он успел каким-то чудом воткнуть копьё в склон, да так глубоко, что его потом всем десятком не могли вытащить. В конце концов, Ясень, скрипя зубами от досады, вынул из чехла клинок и перерубил древко, превращая копьё в посох. Копьё было единственным оружием Медоноса, но выбирать не приходилось. На следующем же привале снага забрал у Ясеня нож и заострил один из концов получившейся палки. Получилось похуже, чем с настоящим наконечником, но тоже ничего.
Вскоре от постоянной болтовни на холодном воздухе весь отряд начал кашлять. Ясень выругался, пустил по кругу флягу с гхошем - согреться, и принялся тщательно обыскивать все мешки на предмет верёвок. Результатом этих поисков стал длинный канат, связанный из трёх частей, найденных в разных мешках. Канатом снаги связались в неразрывную цепочку и изрядно всем надоевшие разговоры прекратились. Снаги долго шли в молчании. Из десятка голов разом выветрились все мыли, кроме одной - надо переставлять одеревеневшими ногами. Неизвестно почему, но просто надо. Казалось, они всю жизнь так шли и будут идти до её окончания. Потом Куница стал чуть слышно напевать. Ясень сначала решил, что ему чудится, потом обернулся на друга, шедшего следом. Как-то отстранённо вспомнились рассказы урук о жестоких горных гуулах, которые следуют за отрядами испытуемых и выборочно отнимают разум. И пение было одним из признаков их присутствия. Ясень остановил связку и тронул Куницу за плечо.
-Эй, ты в порядке?
Снага поднял на друга изумлённо распахнутые глаза.
-О, Ясень, ты тоже здесь? Представляешь, мы идём за сокровищами Белой Хозяйки. Я знаю путь, это рядом. Пошли с нами? Там их много, на всех хватит.
Резкий подзатыльник обрушился на его голову.
-Совсем из ума выжил?! - зашипел шедший позади него Искра, - Поминать её в таком месте! Накличешь ведь, дурачина!
-Искра, остынь! Это горные гуулы, они рядом! - отрезал Ясень и снова обратился к Кунице, - Идти можешь?
Куница часто закивал.
-Отлично. Тогда идём, может, через какое-то время мы вырвемся из их владений.
-Если не углубимся в самое их сердце, - буркнул Волк из хвоста цепочки. Но на его слова никто не ответил.
Отряд снова начал идти. Прошло время и Куница вновь начал петь. Ясень не стал останавливаться. Надо срочно покинуть угодья гуулов, пока они не похитили и его разум. А ведь он ещё не успел даже вырыть себе нору в этом склоне... Ложкой... Ясень с трудом удержался от того, чтобы не рухнуть на колени и не начать копать. Нет! Нет! Прочь, бестелесные твари, не получите вы меня! Пел уже не только Куница. Каждый на свой мотив, напевали что-то Белуга, Филин и Волк. Медонос и Искра мерно раскачивались в только им слышный такт этой песенной мешанины. Идти, идти, идти! До следующего ночлега нужно покинуть эти места, даже если придётся идти весь день и всю ночь! Хотя, поди отличи их в такой метели, всё едино не видно ничего. Прошла почти вечность, прежде чем Ясень понял, что на этот счёт он ошибался. Стало темнеть.
-Ясень, слушай, - пробасил Медвежонок, - Не знаю, как там гуулы, но ночлег нужен. Посмотри на этих певцов, совсем дурные же, ещё чудить начнут. Брата с рыжим шатает, как осинки в бурю, того и гляди с тропы сверзятся и всех нас с собой утянут. Проспятся - авось пройдёт. Да и мне как бревном по башке врезали, все мысли в кучу.
-Хорошо, - отозвался Ясень после раздумий, - Только место надо найти. Смен на этот раз не будет, пусть все выспятся. Я один за костром прослежу. Но наутро тебе меня тащить придётся.
Медвежонок, здоровый детина, почти равный в ширину и высоту, только пожал необъятными плечами. Ну, потащит, велика тяжесть.
Вскоре на пути встретилась достаточно широкая площадка. Тропа в этом месте огибала гору и уводила куда-то на север. И Ясень не сразу понял, что это значит.
-Эй, а мы ведь, кажется, нашли проход! - наконец сказал он, - Но сейчас туда соваться не будем, место тут для ночёвки слишком хорошее, потом может такого не встретиться.
Стоянку снаги обустроили так же, как и в прошлую ночь, вырыв в снегу яму. На этот раз решили только присыпать снегом навес, чтобы не выпускать тепло.
Борьба со сном тяжело давалась смертельно уставшему Ясеню, но он держался. Главное, весь отряд, признавший его лидером, мирно похрапывает в тепле, а не чудит на ходу в окружении горных гуулов. Кое-как он дотерпел до первого проникшего под навес солнечного луча, потом привычно растолкал Волка и с удовольствием рухнул на свой плед, придвинув его поближе к пышущим жаром углям. Уже засыпая, он слышал, как Волк с тут же проснувшимся Медвежонком что-то обсуждают насчёт благополучно найденного прохода.
Спать Ясеню пришлось недолго. Кто-то безжалостно и бесцеремонно растолкал его. Подняв налитые тяжестью веки, он увидел хмурую физиономию Волка.
-Пошли, на проход свой посмотришь.
Нехотя Ясень поднялся с пледа и вылез на свет. Волк, конечно, редкостный долбак, одна шуточка с ямой чего стоит, но зря он дёргать не станет.
Снаружи было хорошо. Светило солнце, от вчерашней метели не было и следа. Сверху открывался чудесный вид на лежащую внизу долину, утопающую в лесах. Тропа, по которой они шли, круто спускалась ниже уровня ледника и вела через каменистую полосу к зелёному горному лугу, один вид которого заставлял с нежностью вспомнить родной дом... А за лугом тропа упиралась в сплошную стену скал. Пути на север не было.
-Великая Матерь, Дар-рительница Плодов! - сквозь зубы рыкнул снага, - Четыре дня горным козам в охвостье!
-Вот-вот, - кивнул Волк, - Почти то же самое сказали и мы с Медвежонком, когда это увидели. Мы в тот момент вообще мно-о-ого чего сказали!
-Без твоих шуток тошно, - скривился Ясень, - В общем, так. Спускаемся по тропе до самого луга. Там - два дня на то, чтобы отоспаться и набить дичи, если она там водится. Если да, то попутно набиваем ещё и пузо. Отдохнём - будем решать, что дальше делать.
Путь вниз в горах может быть ещё тяжелее, чем путь наверх. Тело, уже привыкшее к тяготам пути, чувствует как постепенно теплеет воздух, в ноздри ударяется пьянящий запах горных трав. Тело чувствует близкий отдых и расслабляется раньше времени. Путь до луга на деле оказался значительно дольше, чем казался сверху. Тропа, словно издеваясь, растягивалась под ногами. Кажется, ещё шаг - и под ногами зашелестит сочная густо-зелёная трава. Но делаешь этот шаг - и замечаешь, что совершенно не приблизился к цели. Путь занял у снаг половину дня, и когда они наконец вышли к лугу, они были совсем обессилены. Раскинув руки, Ясень рухнул в траву, уже лёжа стянул с себя жаркую меховую куртку и провалился в дрёму. Засыпая, он чувствовал, что кто-то сильный с голосом Медвежонка куда-то его несёт. Веки перестал беспокоить солнечный свет, руки ощутили мягкость шерстяного пледа волколачьей шерсти - и на снагу навалился крепкий здоровый сон.
Проснулся он, когда солнце уже начинало закатываться за горные хребты, окрашивая мир в красные тона. Лежал он в маленьком уютном гроте, рядом весло трещал костёр... А его друзья с изумлением смотрели на вход. У входа в пещеру стоял незнакомец. По меркам урук он был слишком узок в плечах и как-то тонок, воздушен. Голову его украшала спутанная грива огненно-рыжих волос, болотно-зелёного цвета глядели сурово и слегка напугано. В руках он сжимал длинный лук, а на поясе его висел бронзовый нож, похожий на ясенев. Снага приподнялся на пледе и собрался было встать, но незнакомец направил лук на него и крикнул:
-Даро, квенда!
Язык был незнаком, но смысл короткой фразы был понятен - лежи, не дёргайся, а то застрелю.
-Это кто такой? - вполголоса впросил Ясень.
-Спроси что попроще, - так же тихо отозвался Колода, - Наверное, хозяин пещерки.
Неожиданно брови незнакомца поползли вверх.
-Орук? - удивлённо спросил он.
-Снаги ещё, - сознался Ясень.
-Снага?! - рыжеволосый удивился ещё сильнее, - Снага быть здесь. Умереть после. Орук лгать, не Снага!
-Кто хоть что-то понял, подайте голос, - пробормотал Куница.
-Подаю, - ответил Волк, - Мы не первые, кто потащился этим путём. Здесь уже был снага, от которого этот тощий нахватался словечек.
-Тощий?! - незнакомец чуть не выронил лук, - Тощий Снага я имя! Ты Снага знать?
-Кажется, он считает, что снага - это имя, - заметил Филин.
-Слышали бы его старейшины! - сказал Искра и захохотал. Остальные секунду помолчали, представляя стариковские лица с отвисшими челюстями, и тоже залились хохотом.
-И что мы сюда потащились! - сквозь смех добавил Волк, - У нас, оказывается, уже есть имя! Одно на всех, правда, но ничего, я не жадный!
Незнакомец выглядел совершенно потеряным.
-Хорош ржать! - утирая выступившие слёзы, прикрикнул Ясень, - Ещё обидится и стрельнёт, не понимает же ничего.
-Да ладно, сейчас я всё ему объясню! - махнул рукой Волк, - Эй, Тощий!
Незнакомец повернулся к нему.
-Тощий... - начал Волк, - Как же тебе объяснить, чтобы ты понял... В общем, слушай. Я - снага Волк, он - снага Искра, а этот угрюмый - снага Ясень.
Ясень показал долбаку кулак, но тот даже не обратил внимания.
-Снагаволк? - полусказал-полуспросил Тощий.
-Угу, - кивнул "снагаволк", - Снага - не имя. Снага означать имя нет.
-Имя нет! - ошеломлённо повторил лучник и добавил что-то на своём языке. Похоже, весть, что кто-то может не иметь имени, потрясла его до глубины души.
-Надо бы его из этого столбняка вывести да пораспросить, - рассудил Ясень, - Тощий! Сидеть к огонь, есть мясо, пить гхош, говорить с мы!
Глаза Тощего расширились в ужасе:
-Гхош?! Гхош нет! Гхош я сдохнуть! - воскликнул он. Потом смягчился и смущённо добавил, - Мясо я есть.
За трапезой Тощий рассказал много интересного. На то, чтобы осознать смысл его фраз, уходило много времени, кроме того, всё равно оставалось множество толкований, но кое-что можно было понять.
Однажды с гор к его гроту спустился совершенно измученный снага. Он был единственным из своего десятка, кто не поддался горным гуулам и не прыгнул со склона вниз. Он увещевал своих друзей, но те не слушали его. Вместо пропасти они видели морок, напущенный гуулами. Тощий обогрел и накормил бедолагу и тот долгое время жил у него, помогал охотиться, добывать дрова, догадался делать отвар из определённых горных трав, который оба с удовольствием пили, в общем, был не нахлебником, а другом. Слушая это, снаги одобрительно кивали. Тот парень перезимовал у Тощего, после чего его ушёл на север, прямо по крутому склону каменной стены. Утром он ушёл, а вечером сошла большая лавина, от которой тощий едва успел спрятаться в своём гроте и потом очень долго разбирал камни, завалившие вход. Снага при этом наверняка погиб.
-В лавина Снага жить нет никогда, - грустно сказал Тощий.
Рассказал он и о себе. Пришёл он в эти места с запада, из-за той самой стены гор. И возврата туда ему не было. Горы эти он звал Орокарни, а свой народ - ороквенди. Он рассказал, что сначала на земли его народа пришли некто Финве, Ингве и Эльве который были добры. Но после него пришёл Эльдар, который был каким-то образом связан с этой троицей. И он был злой. Сначала он просил ороквенди делать ножи, такие, как у самого Тощего и у Ясеня. Тогда же и приходил некто Гимба с востока, который приходил раньше, а теперь принёс мёду и меха для меня на ножи.
-Гимбха! - воскликнул Ясень и хлопнул себя по колену, - Воспитатель Сома, моего брата! Это же он отцу мой нож привёз!
Гимба пришёл один раз, но Эльдар не захотел уходить. Он стал брать ножи, ничего не давая взамен, и заставлять ороквенди делать новые. Добрый Финве с Махтаном из ороквенди попытались прогнать Эльдара, но того оказалось слишком много и он победил. Снаги долго думали и решили: это значит, что Эльдара поддержали многочисленные родичи. Так или иначе, жить на Орокарни стало плохо. Эльдар убивал всех, кто не хотел делать ножи. Тощий не хотел делать, но не хотел и умирать, поэтому сбежал и поселился здесь.
-У нас таких имялишённых, как этот Эльдар, всем миром гоняют, - мрачно буркнул Медвежонок, - И родичи гоняют первые, а не помогают в лиходействах.
Тощий, естественно, ничего не понял, но тон уловил.
-Эльдар уйти. Эльдар сдохнуть. Я... Я эстель... Нет, я нет верно сказать... Я нет знать, как верно сказать...
-Волк, вот ты с ним больше всех говоришь, вроде даже понимать друг друга начали. Скажи, что за эстель? - поинтересовался Куница.
-Не знаю, - пожал плечами Волк, - По смыслу - вера. Или мечта. В общем, хорошее слово вроде этого.
Через два дня снаги решили попытаться пройти путём их погибшего предшественника. Тощий, как узнал, пытался отговорить их, кричал что-то на своём языке и на исковерканном урукском. Тогда Ясень подошёл к нему и сказал:
-Тощий, мы должны. Как же это по твоему... Мы идти. Взять имя. Эстель.
Ороквен глубоко вздохнул, положил Ясеню узкую ладонь на плечо и ответил:
-Эстель хорошо. Имя хорошо. Эстель звать - идти.
И потом, когда снаги уже собрались и стали подниматься по склону вверх, он на прощание сказал:
-Жить!
-Лучший совет, который я слышал в жизни, - сказал Волк.
Ясень обернулся к нему, чтобы по привычке отчитать за неуместные шуточки - и осёкся. Лицо Волка было серьёзно, а глаза его с благодарным выражением смотрели на рыжеволосого ороквена.
-И ты жить, Тощий. Обязательно жить, - сказал Волк ещё и пошёл следом за друзьями. Уже привычно, в конце связки, с видом на спину Колоды. Впереди у них лежал тяжёлый путь по почти отвесной скале, намного более тяжёлый, чем тот, что они уже прошли. Потом - долгая дорога по северной пустоши вдоль горного хребта, до самых Весенних Врат, что далеко на востоке. Путь долгий, тяжёлый и опасный. Но десять юных сердец согревала память о родном доме, вера в то, что они смогут, надежда стать обладателями славных воинских имён. Всё это вместе взятое, которое в языке странного народа ороквенди соединено в одном коротком слове - Эстель.