Мои стихи

Пролог

Эльберет

Правдивая история, или что случилось на Кипре

Поездка в Цфат

Рош а Шана.(Новый год)

СакУра

Осень

Осенние чудовища

Грусть

Зимний день

На гибель "Колумбии"

Эолики

Лимерики

Катюша

Без названия

Пролог.

В часы бессонницы ночной
Лежу стихи я сочиняю,
Когда же вдруг готов стих мой,
Его в инет я посылаю.

Эльберет

Я познакомился с ней,
С Эльберет расчудесной моей.
Она в Питере, а я нет,
Познакомил же нас интернет.

Я надеюсь счастливый случай
Приведет меня в Питер опять,
Ведь ничто не может быть лучше
Чем в живую ее увидать.

А пока остается только
Фотографии грубый овал,
И еще одно имя – Ольга,
Так родитель ее назвал.

И еще остаются письма,
Те что пишем друг другу мы.
Они носятся словно листья
В наступлении скорой зимы.

Правдивая история, или что случилось на Кипре.

Приехал на Кипр эмбриолог,
И много других докторов.
Их путь из России был долог,
Но цель ведь была будь здоров.

Зачем доктора эти прибыли?
И много ли было им прибыли?
Про то если знаю то вряд ли скажу,
Зато результат я сейчас покажу.

Гомункульсов много разводится,
Пробирок на всех не хватает,
А он без пробирок не водится,
А он без пробирки растает.

P.S. Нет повести печальнее на свете
Чем повесть о гомункульсе в клозете.

Поездка в Цфат.

Тут ездил я в Цфат отдыхать,
Приехал я в город святой,
Ходил по музеям и кладбищам,
Да, вот был мой отдых какой!

С утра окунусь лишь в бассейне,
И тут же – марш марш и вперед,
Опять меня тащит в музеи,
Упорный, двужильный народ.

Но после такого вот отдыха
Конечности очень болят,
И сил нет терпеть мне подобное
Побольше чем два дня подряд.

И вот уж терпение лопнуло,
Но что им до этого, ведь
Еще не все выставки в городе
Успели пока посмотреть.

Рош а Шана.(Новый год)

От стола к столу переползаем,
Не успев еду переварить.
Мы на блюда новые взираем,
Как на горы что нам надо покорить.

От стола к столу переползаем,
Не успев еду переварить.
Мы недобрым словом поминаем,
Те места где скоро надо быть.

От стола к столу переползаем,
Не успев еду переварить.
С радостью теперь мы ожидаем,
Йом Кипур где есть нельзя и пить.

СакУра
С неправильным ударением

В интернете сакУра растет,
я недавно увидел ее.
День проходит и ночь настает,
я ищу вдохновенье свое.

Чтобы что-то послать на СакУру,
нужно только чтоб рифма была.
Строчки эти придумал я сдуру,
и решился, была не была.

Описать я сакУру пытался,
ее ветки, и листья ее.
Неудачным мой план оказался,
не нашел вдохновенье свое.

Так что я закругляюсь на этом,
не могу больше в рифму писать.
Ну а если все ж стану поэтом
опишу я сакУрину стать.

Осень

Если слышим вдруг: «Осень»
Вспоминается нам
Шелест листьев, шум сосен
И туман по утрам.
Пожелтевшие листья,
Что дрожат на ветру.
Слякоть, капли большие,
Что стучат по стеклу.

Только в наших широтах
Все иначе совсем.
Хорошо, коль прохладно
Эдак часиков в семь.
Долгожданна прохлада,
Очень рады ей мы.
Только вряд ли наступит
Она раньше зимы.
И зима тут как осень,
Ну а осень как лето.
Когда лето наступит,
Это прям конец света.

Осенние чудовища

Если слышим вдруг: «Осень»
Вспоминается нам
Шелест листьев, шум сосен
И туман по утрам.

ДождякАпли большие
Все ползут по стеклу.
Внешний вид их ужасен,
Их терпеть не могу.

Жлето тоже не очень,
Ну да ладно, бог с ним.
Хоть придеться остаться
С ним один на один.

кАкконец тут наступит,
В страхе все уползут.
И придут им на смену
Нефть, бензин и мазут.

Грусть.

Здравствуй грусть, вот и я!
Как нашла ты меня,
И откуда в мой дом прилетела?

Здравствуй грусь, вот он я!
Мы с тобою друзья,
Ты зашла ко мне просто, без дела.

В этот дом ты пришла,
И меня здесь нашла.
Эту встречу нам надо отметить.

Грусть, ты будешь вино?
Что молчишь, все равно?
Как ушла ты, не смог я заметить.

Зимний день

Дождь и сырость, лень, дремота.
Сон затянет как болото.
За окном туман белеет,
От окна прохладой веет.

Нет на улицах народа,
Ну еще б, ведь непогода.
По домам сидит народ,
Пиво пьет и лета ждет.

Нет ни звука, тишина,
Все заполнила она.
Лишь собака кость грызет,
Таракан в углу ползет.

На гибель "Колумбии"

Заперты двери, я бьюсь и стучусь о порог.
Но почему же так тихо, куда делся Бог?

Взрыв, покорежен автобус, врач уже не поможет.
Кровь, смерть и упрек: ну где же ты, Боже?!

Наш космонавт не вернулся, как же он мог!!!
В космосе был, но не там видно Бог.

Пусть мы едим со свининой пирог.
Бог промолчит, он молчит и на крики «Где Бог?!»

Но мы молчанье ему не поставим в упрек.
Просто нам хочется знать, где же все таки Бог?

Ручку грызу, сочиняю корявый сей слог.
А в вышине надо мною смеется сам Бог.

Эолики
Подражание Игорю Губерману

Люблю считать чужие деньги,
Хочу удел экономиста.
Чужие деньги, прям как дети –
Растут невидимо, но быстро.

***

Включу телевизор, а там три стакана.
Там Окунь и Гаррик, куда же без них.
Там водка, закуска, программа, реклама,
И гость передачи, и стол «на троих».

***

Пути насилья и обмана,
Как привлекательна их власть.
Возможно и у Губермана
Смогу я, что нибудь украсть.

ЛИМЕРИКИ

Один гражданин из Америки
Сочинял иногда он лимерики.
Сочинял сочинял,
В интернет их послал,
И теперь все в инете в истерике.

Шувские

Вот рав Каплан - директор он был,
И тихоном он руководил.
Только слышно с утра:
"Рэд маэр летфила"
Это Каплан проходит по школе

Был учитель истории - Цви.
Никому он не ставил лишь ви.
Он учил эзрахут,
И был толст, а не худ.
Вот такой представительный Цви

Был учитель ТАНАХА - Фишлевиц.
Настоящий еврейский умелец.
Он учил первоклассно,
Это было прекрасно.
Жаль теперь не учусь у него.

Катюша.
(Первые два четверостишия народные)

Распродали яблоки и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Приходила в рабанут Катюша,
В рабануте рав сидит крутой.

Приходила, песню заводила,
Мол что мать еврейкою была.
Гоя отца совсем не любила,
Только фамилию "Иванов" взяла

Тут ей рав конечно отвечает:
"Покажите ваш мне документ.
А иначе вам не доверяю,
Вдруг мне врете в этот вы момент?"

А Катюша раву возражает:
"Документа нету у меня.
Документ он только ведь мешает.
Неужели к вам пришла я зря?"

"Нет конечно!" рабби отвечает.
"Но ступайте лучше вы в Сохнут.
Они с радостью любого привечают,
И вас там в обиду не дадут."

Без названья.

Жил да был старичок Робинзон.
В облака он поставил свой зонт,
И любовался пейзажем
и фюзеляжем
самолета
с высоты птичьего полета.