Урук-намэ, байки древних орков Опции

[Гаэрлин]

От составителя.

Так сложилось, что в наше время своего рода эталонами юмора считаются эльфийский - весьма тонкий, требующий для восприятия некоторых познаний, и хоббитанский - задорный, бесшабашный, и, чего уж тут, гораздо более близкий и понятный нам, людям. Эти два способа выражать свои мысли смешно имеют огромное количество поклонников и подражателей, иногда талантливых, иногда не очень. В любом случае, общепризнанно, что равных им нет.
Увы, не соглашусь.
В юности мне довелось быть десятником крепостной стражи Изенгарда. Сейчас, тридцать лет спустя со времени гибели Сарумана, это можно оценивать как угодно, но я не имею обыкновения жалеть о том, что уже свершилось. Чего уже не изменить.
Само собой, в Изенгарде у меня имелось множество шансов пообщаться с орками. С тех самых времён я и влюбился в орочье народное творчество. Обычно про него говорят не иначе, как о "попытке неотёсанных орков пересказать какую-то историю, пользуясь понятными для себя понятиями". По моему скромному мнению тот, кто первый изрёк данную сентенцию, был абсолютно бесчувственной личностью, напрочь лишённой способности смеяться. Орки понимают всё не хуже нас с вами. Они просто издеваются. Издеваются над персонажами выдуманных историй. Издеваются над историческими и даже легендарными личностями, не разделяя на своих и чужих. Издеваются, в конце концов, над слушателем, у которого к концу вечерних посиделок жутко болят скулы от непрерывного хохота. О, это самая жестокая пытка орков, которую я только видел!
Многое, конечно, зависит и от рассказчика. Сотник Шакхур*, со слов которого я записывал эти истории, рассказывал их с такой энергией, с таким талантом, что рисуемые им (откровенно бредовые) картины сами вставали перед глазами благодарных слушателей.
Не уверен, что смогу так же, но попытаюсь.
Ульварт Гаэрлин, Умбар, 30 августа 31 года IV эпохи.

-------------------------------------------------------------------------------
прим.авт.
*Данное имя к режиссёру Шакурову отношения не имеет (даром, что ударение на первый слог), а означает что-то вроде "вождь народа". Кстати, на старославянский это можно перевести как "Владимир".

[Анриэн]

Орочьи баечки - это круто! Тока почему-то эти орки мне лично (без обид! Я о хорошем!) сча представились этакими подсобными рабочими на ккой-то стройке... глюк вот такой пробежал... Сидит, курят... истории рассказывают...
Продолжения очень хочется)))

[Гаэрлин]

Оп-ля! Спасибо за идею! "Рабочими на стройке" у орков могли быть снаги, т.е. те, кто ещё не успел заслужить имя в бою. Кому как не им травить байки про Гимбху, который ухитрился выбиться из снаг в уруки, т.е. получить имя?

[Гаэрлин]

Обретение гхош
Однажды Гимбха прогуливался по селению, не зная, чем ему заняться. День был жаркий, поэтому он вскоре почувствовал жажду. Так как колодец был на другом конце селения, а идти туда не хотелось, Гимбха постучался в одну из хижин. Открыла ему хозяйка - весьма почитаемая в селении пожилая уже женщина.
-Добрый день, шакка! - приветствовал её Гимбха, - Мне бы воды немного, пить хочется.
-Зачем воды? - всплеснула руками старушка, - Давай я тебя своим отваром угощу! Как раз за ночь остыл в погребе, холодный сейчас.
Гимбха согласился - и вскоре старушка вынесла ему полный ковш своего отвара. А надо сказать, что готовить такой отвар старушку научила её мать, а ту, в свою очередь, её мать. Варился он на меду и травах, а на каких именно - знала только сама старушка и её дочь, которой она передала этот секрет.
-Вкусный у тебя отвар, шакка! - сказал Гимбха, выпив ковшик до дна, - Сколько его не пью - каждый раз как впервые - так же приятно.
-Ну, что ты, что ты, - замахала руками старушка, - Моя мать готовила его гораздо лучше меня. Даже, помнится, как приходили к нам из другого селения, так всё просили в дорогу им сварить бочонок. Правда, они всё равно его не довезли. На варге упряжь была плохая, да и пристёгнута плохо. И когда они переходили по мосткам через болото, бочонок туда и плюхнулся. Вроде бы, и от мостков недалеко, и к твёрдой земле близко, а не дотянуться.Так они его и не достали. Наверное, до сих пор там лежит. Лет двадцать уже минуло.
Гимбху история очень заинтересовала, поэтому он, поблагодарив старушку, отправился прямиком на болото. По пути он выломал длинную палку, чтобы прощупывать, где лежит бочонок. Долго он его искал, почти до самого вечера, и уже почти отчаялся найти, как вдруг палка уткнулась во что-то деревянное. Гимбха простучал это "что-то" и понял, что это и есть потеряный бочонок. И сколько он не пытался, достать его не мог.
Тогда Гимбха позвал своего друга, воина по имени Хаитала, что значит "высший из народа". Вместе они стали думать, как поднять бочонок из болота. И придумали. Гимбха выломал ещё два очень длинных шеста, которые связал между собой верёвкой. Потом он погрузил оба шеста в болото так, чтобы верёвка между ними была аккурат под бочонком. Тогда Хаитала, отличавшийся большой силой, пару раз поменял шесты местами, наматывая верёвку на бочонок, после чего напрягся и потянул шесты вверх. Болото расступилось - и Хаитала вытянул бочонок, весь залепленный илом, на берег.
Когда друзья открыли бочонок, на них повеяло очень сильным, но весьма приятным духом. Было ясно, что отвар за годы, проведённые в болоте, сильно изменился, но было неясно, можно ли это пить.
Тогда Хаитала решил рискнуть и первым зачерпнул полный ковш. Изменившийся отвар был чуть-чуть терпким на вкус. Слегка попробовав, Хаитала глубоко вздохнул - и выпил весь ковш одним разом. Тут же дыхание его перехватило, он попытался сказать "гхажша хош" (прим. авт. "внутренности горят"), но смог просипеть только "гх-х-х-о-ш-ш-ш-ш!" Гимбха рассмеялся, и сказал, что название весьма подойдёт этому напитку. Правда, когда он попробовал сам, ему стало не до смеха. Питьё было очень крепким.
В селение оба вернулись далеко заполночь - оба перемазанные в болотном иле, они в обнимку шли, пошатываясь, по селению и горланили что-то неразборчивое. Хаитала, как более крепкий, ещё и тащил бочонок, весь в лепках того же ила. Урук и снаги высыпали из хижин, чтобы посмотреть в чём дело - они раньше ведь никогда не видели пьяных. Впрочем, они быстро убедились, что Гимбхе и Хаитале никак не плохо, а наоборот, очень хорошо. И из любопытства каждый испил из бочонка...
Легенды говорят, что если бы на следующее утро на селение напали албаи, они бы не встретили никакого сопротивления и всех бы перебили. Однако, тогда албаи ещё не воевали с урук, поэтому все отделались только кошмарной головной болью. Хотя, Гимбха после этого всегда говорил, что в тот момент он бы скорее предпочёл атаку албаев.