Урук-намэ, байки древних орков Опции

[Гаэрлин]

От составителя.

Так сложилось, что в наше время своего рода эталонами юмора считаются эльфийский - весьма тонкий, требующий для восприятия некоторых познаний, и хоббитанский - задорный, бесшабашный, и, чего уж тут, гораздо более близкий и понятный нам, людям. Эти два способа выражать свои мысли смешно имеют огромное количество поклонников и подражателей, иногда талантливых, иногда не очень. В любом случае, общепризнанно, что равных им нет.
Увы, не соглашусь.
В юности мне довелось быть десятником крепостной стражи Изенгарда. Сейчас, тридцать лет спустя со времени гибели Сарумана, это можно оценивать как угодно, но я не имею обыкновения жалеть о том, что уже свершилось. Чего уже не изменить.
Само собой, в Изенгарде у меня имелось множество шансов пообщаться с орками. С тех самых времён я и влюбился в орочье народное творчество. Обычно про него говорят не иначе, как о "попытке неотёсанных орков пересказать какую-то историю, пользуясь понятными для себя понятиями". По моему скромному мнению тот, кто первый изрёк данную сентенцию, был абсолютно бесчувственной личностью, напрочь лишённой способности смеяться. Орки понимают всё не хуже нас с вами. Они просто издеваются. Издеваются над персонажами выдуманных историй. Издеваются над историческими и даже легендарными личностями, не разделяя на своих и чужих. Издеваются, в конце концов, над слушателем, у которого к концу вечерних посиделок жутко болят скулы от непрерывного хохота. О, это самая жестокая пытка орков, которую я только видел!
Многое, конечно, зависит и от рассказчика. Сотник Шакхур*, со слов которого я записывал эти истории, рассказывал их с такой энергией, с таким талантом, что рисуемые им (откровенно бредовые) картины сами вставали перед глазами благодарных слушателей.
Не уверен, что смогу так же, но попытаюсь.
Ульварт Гаэрлин, Умбар, 30 августа 31 года IV эпохи.

-------------------------------------------------------------------------------
прим.авт.
*Данное имя к режиссёру Шакурову отношения не имеет (даром, что ударение на первый слог), а означает что-то вроде "вождь народа". Кстати, на старославянский это можно перевести как "Владимир".

[Mixtura]

Гаэрлиииииииин!!!!!!

Твое вдохновение заразительно! А Гимбха - персонаж очень живой и классный, дающий богатый простор для творчества!

Короче, вот "результаты заражения" (Прости за эксплуатацию персонажа. Но он ведь НАРОДНЫЙ!)


Камень орков. (Оркская сказка).


Как-то раз решил Гимбха сходить к Холодному морю да поглядеть: есть ли там рыба?
Холодное море неблизко, да и идти к нему по таким лесам, что албая встретишь – обрадуешься. Потому в заплечный мешок кроме сети положил гхаш-тук (Букв. «огненный камень» - кремень – прим. ред)- огонь разводить, да каменную слезу (кусок соли – прим.ред) – мясо и рыбу завяливать, чтоб не сразу протухли.
Дошел Гимбха до Холодного моря. Поставил на берегу шалаш, срубил себе плот, да и поплыл на нем рыбу искать. Только берег из виду исчез – принесла Нелегкая (порождение урукской народной фантазии – некое божество, ответственное за неприятности и неудачи. – прим. ред ) гуула Ощще (майя Оссе в урукском произношении – прим.ред).
Увидел гуул плот с одиноким рыбаком – и принялся им играть, словно мальчишка - сушеной тыквой. То с волны на волну перебросит, то притопит, то завертит-закрутит … Еле-еле Гимбха на плоту держится и то, только потому, что сетью привязался.
Понял Гимбха – плохо дело. Вот-вот Кранты (мифические спутники Нелегкой, отвечающие за отъем жизни – прим. ред) по его душу заявятся! Ну да ловкий снага и урука заболтает, как говорится. Закричал Гимбха на наречии алабаев:
- Отпусти меня, великий гуул! Я выкуп дам за себя!
Удивился Ощще – кто это на албайском разговаривает? Поутихло море, а Гимбхе почудилось, словно не на волне – на ладони его плот колышется. И услышал Гимбха голос – словно ветер завыл на скалах: «Что ты дать мне можешь, искаженный?»
- А вот доставь меня к берегу – покажу! – сказал Гимбха. В шалаше у меня та вещь.
- Что это? – Ощще спрашивает, – Обмануть ты меня, видно, пытаешься, жалкий орк!
- Что ж, - отвечает Гимбха – отвечу! Камень это, какого не бывало в твоих владениях. А коль не отдам его тебе, выйдя на берег, так не ловить здесь рыбу никому из народа урук – всех ты на дно отправишь!
Захохотал Ощще – аж брызги до небес полетели. «Ты, – говорит – шутить со мной вздумал! Каких только камней в море нет – и алмазы, и изумруды, и янтарь, и жемчуг – все есть у меня!»
- А у меня есть камень, которого море не знает!
Не выдержал гуул Ощще – проняло его любопытство. Подняла плот высокая волна и прямо к шалашу доставила. Выскочил Гимбха на берег. А из моря Ощще поднялся, будто оглоя из воды вылепили, и говорит: «Давай, искаженный, свой камень!»
Размахнулся Гимбха, да и швырнул каменную слезу прямо гуулу в руки. Схватил гуул камень, ощупал – что ж за чудо такое? А Гимбха мешок да оружие прихватил, отбежал подальше от берега и кричит: «Прощай, великий гуул! А камня у тебя такого не было, да и не будет скоро!»
«Это почему же не будет?» - заревел Ощще. А тут каменная слеза в его водяных руках оплавилась, потекла, и растворилась в море без остатка.
Ох, ну и разозлился же гуул! Бушевал, говорят, три дня и три ночи. А потом успокоился и признал, что Гимбха правду сказал и рассчитался с ним без обмана.
Привел Гимбха на берег снаг из своего селения. Наловили они рыбы – без счета! Всю зиму рыбой лакомились.
А Ощще с тех пор стал соль собирать. Все мечтает камень орочий себе заиметь. От того и вода в море соленая.


P.S. Исправления, добавления и комментарии приветствуются.


А про гхош - классно!