Урук-намэ, байки древних орков Опции

[Гаэрлин]

От составителя.

Так сложилось, что в наше время своего рода эталонами юмора считаются эльфийский - весьма тонкий, требующий для восприятия некоторых познаний, и хоббитанский - задорный, бесшабашный, и, чего уж тут, гораздо более близкий и понятный нам, людям. Эти два способа выражать свои мысли смешно имеют огромное количество поклонников и подражателей, иногда талантливых, иногда не очень. В любом случае, общепризнанно, что равных им нет.
Увы, не соглашусь.
В юности мне довелось быть десятником крепостной стражи Изенгарда. Сейчас, тридцать лет спустя со времени гибели Сарумана, это можно оценивать как угодно, но я не имею обыкновения жалеть о том, что уже свершилось. Чего уже не изменить.
Само собой, в Изенгарде у меня имелось множество шансов пообщаться с орками. С тех самых времён я и влюбился в орочье народное творчество. Обычно про него говорят не иначе, как о "попытке неотёсанных орков пересказать какую-то историю, пользуясь понятными для себя понятиями". По моему скромному мнению тот, кто первый изрёк данную сентенцию, был абсолютно бесчувственной личностью, напрочь лишённой способности смеяться. Орки понимают всё не хуже нас с вами. Они просто издеваются. Издеваются над персонажами выдуманных историй. Издеваются над историческими и даже легендарными личностями, не разделяя на своих и чужих. Издеваются, в конце концов, над слушателем, у которого к концу вечерних посиделок жутко болят скулы от непрерывного хохота. О, это самая жестокая пытка орков, которую я только видел!
Многое, конечно, зависит и от рассказчика. Сотник Шакхур*, со слов которого я записывал эти истории, рассказывал их с такой энергией, с таким талантом, что рисуемые им (откровенно бредовые) картины сами вставали перед глазами благодарных слушателей.
Не уверен, что смогу так же, но попытаюсь.
Ульварт Гаэрлин, Умбар, 30 августа 31 года IV эпохи.

-------------------------------------------------------------------------------
прим.авт.
*Данное имя к режиссёру Шакурову отношения не имеет (даром, что ударение на первый слог), а означает что-то вроде "вождь народа". Кстати, на старославянский это можно перевести как "Владимир".

[Эрэлен]

Так ведь Мелькор по ЧКА - пацифист и мечом воевать не собирался. Вот и не точил его ...

Любопытный вариант
А может быть, молот стырил Гимбха? Для экспериментов. Вот и пришлось бедняге Мелькору драться банальным мечом

[Файери]

А может быть, молот стырил Гимбха? Для экспериментов. Вот и пришлось бедняге Мелькору драться банальным мечом

Ну зачем сразу "стырил"? Гимбха культурный, он попросил... Для исследований...Не отказывать же такой лапочке, ннэ? А вернуть забыл...

[Гаэрлин]

Мораль байки)
Конечно, до байки она смотрится дико, но так надо)

Студенты! Обеспечивайте себе экзамен автоматом и свободное время появится)

Молот подземного мира
Как Мэлкхор и обещал, он стал учить народ урук. Но так как воинскому искусству он никого не обучал, то из воинов-уруков, обладавших именем, никто в его крепость учиться не ходил. А ходили в основном снаги и с ними - Гимбха, который хоть и был уруком, но воином не был. Учились они охотно: одни постигали работу с железом, другие с деревом, третьи с камнем. Часто снаги задерживались в крепости допоздна и ночевали в ней же, в особой комнате, которую отвёл им Мэлкхор.
Шло время и, наконец, настал особый день. В этот день ровно пять лет назад Гимбха получил имя. Обычаи урук велели ему в этот день угощать тех снаг, которых он сочтёт достойнейшими, тем самым подбадривая их, мол, вы тоже имя получить можете, только постараться надо. Поэтому с утра Гимбха выкатил из погреба пять бочонков гхоша, взял семь кувшинов с горячим вином, которое пили буурзум-албаи ("Эллери Ахэ" прим. авт.), настрогал ольховых стружек и закоптил на них заранее разделаную рыбу. Заготовил он ещё много съестного, ибо достойными своего стола он считал очень многих снаг, ценя их за сообразительность и тягу к знаниям.
В тот день снагам и Гимбхе как раз надо было идти в крепость Мэлкхора, поэтому всю снедь они разложили по мешкам и взяли с собой, чтобы отметить день именования Гимбхи вечером. Весь день они провели в ожидании, пока не зашло Солнце. Тогда они привычно расположились в своей комнате и стали раскладывать снедь на невысоких, грубо сколоченных, зато крепких столах, которые сделали те из снаг, что занимались с деревом. Зашёл к ним и Мэлкхор. От гхоша он вежливо отказался, зато с удовольствием поднял за здоровье Гимбхи чашу албайского вина, разогретого тут же, на очаге. После чего он посоветовал снагам пить в меру и удалился к себе.
Следуя совету буурзум-гуула, снаги решили начать с вина, как с более лёгкого. Оно было весьма приятным на вкус, пилось легко, но у него был один важный недостаток, который сразу проявился. Оно непростительно быстро кончалось. Делать было нечего, и снаги перешли на гхош. Гимбха, лучше прочих знавший свойства этого напитка, сначала сдерживался, помня о совете Мэлкхора. Но потом, глядя на весело пьющих и со смаком закусывающих снаг, не удержался.
Был среди снаг один, отличавшийся огромной силой. Имени он, как и все снаги, не имел, но было у него прозвище Кувалда - за силу и за то, что пристрастился к кузнечному делу.
Когда бочонки с гхошем были уже ополовинены, один из снаг, работавших с деревом, начал хвастаться, что он сделал столы, на которых лежала снедь, такими прочными, что даже Кувалда не сможет выдернуть из стола, например, ножку. Кувалда обиделся и поспорил со столяром, что ножку он выдернет. Все остальные снаги заявили, что они свидетели спора. Тогда Кувалда подошёл к столу и со всей силы (хотя, Гимбха и столяр в один голос утверждали, что не силы, а дури) ударил по столешнице снизу ногой в тяжёлом подкованном сапоге. От удара доска сорвалась со всех четырёх ножек и шлёпнулась на пол.
Но тогда встал вопрос - а как теперь стол чинить? Столяр сказал, что легко всё исправит, да молоток нужен, а его он в мастерской оставил. Кувалду, как сломавшего, быстренько отрядили за молотком. Или за чем-нибудь другим, но всё-же довольно тяжёлым, чтобы им гвоздь забить можно было. Пошёл Кувалда по коридорам крепости, шёл он, шёл, да вдруг почувствовал, что выпитый гхош сказывается и до мастерских он просто не дойдёт. Тогда стал он в каждом зале внимательно озираться, нет ли где чего-нибудь, что могло бы молоток заменить. В одном весьма просторном зале он увидел висящий на стене меч. И невольно залюбовался им. Изящная витая гарда, широкий прямой клинок, изукрашенная серебром рукоять и... весьма увесистый противовес на конце рукояти! Неожиданно Кувалда смекнул, что противовес достаточно тяжёл, чтобы сойти за молоток. Он снял со стены меч, обмотал клинок плащом, чтобы не порезаться, и вот так отнёс его столяру. После восьми дюжин попыток столяр всё-таки попал противовесом по гвоздю и стол был восстановлен. После чего Кувалда отнёс меч на место и праздник пошёл своим чередом.
На утро буурзум-гуул Мэлкхор вошёл в свой тронный зал... И увидел криво висящий на стене Меч, клинок которого был небрежно обмотан уруковским плащом, который был облит гхошем и заляпан чем-то масляным, судя по запаху - копчёной рыбой. Собрал он тогда снаг и, будучи в великом гневе, стал их отчитывать.
-Что же вы сделали, - кричал буурзум-гуул, - это же Меч-Отмщение!
-Мы понимаем, - виновато протянули снаги.
-Ничего вы не понимаете! - злился Мэлкхор, - Это Меч, Порождённый Землёй Арты!
-Поняли, обалдуи?! - поддакнул Гимбха, - это Великий Молоток Подземного Мира!
Снаги сразу начали заливисто хохотать, держась за животы и стуча себя по коленкам. Рассмеялся и Мэлкхор. И наказывать снаг не стал. Сам же учил их преклоняться не перед символами, но перед делами. Правда, Меч он с тех пор всегда носил на поясе - во избежание.