Урук-намэ, байки древних орков Опции

[Аллор]

Гаэрлин, да почти все при тебе, я еще пару-тройку физий потом добавила Кстати, кто на какую разновидность похож?

О, вот это житие... Да, был такой прикол, вариант.
Впрочем, даже если чуть серьезнее, орки все ж от эльфов произошли, и у некоторых орков могли проявиться эльфийские черты, скажем, сбиться тот же механизм смертности)))

[Гаэрлин]

Эм-м-м-м... Читаем выше:

Со слов албая, снага понял, что тот принял его за такого-же албая, но кем-то испорченного.
-В твоих словах я слышу отзвуки квэниа, извращённые до неузнаваемости, - сказал албай.
"Мало того что дурак, так ещё и педант!" - подумал снага, плюнул и пошёл восвояси, неся в селение весть о новом народе, который мыслит и говорит не так, как урук.

Так что версия эльфячьего происхождения в сем апокрифе не работает. А бессмертие - это проработка толкиеновской (кстати) версии о возвращении отдельно выдающихся при жизни орков.

[Гаэрлин]

Окровавленные струны

Пожалуй, единственная грустная история о Гимбхе

Однажды в крепости Мэлкхора появился ещё один бурзуум-гуул, третий после самого хозяина и Ортхэннера Сауро (примечание составителя: имя написано верно, на языке урук Сауро значит "вооружённый"), его ученика. Говорили, что это брат гуула Сауро, пропавший давным-давно. Его имя было Морхэллен Курумо. Так получилось, что бурзуум-албаи невзлюбили его. Гуул умел красиво и убедительно говорить, умел делать красивые вещи, но то, что всему этому он научился в краю западных бубхош-гуулов, ему простить не могли. Гимбха никак не мог понять, неужели бурзуум-албаи считают, что в других краях, кроме их города и Мэлкхоровой крепости, не умеют творить прекрасного? Всё-таки, как и все албаи, они были слишком самоуверенны.
Зато народу урук новый гуул понравился. Он охотно говорил с ними и учил их тому, что знал. Именно он придумал клинки особой формы, специально для урук, и научил кузнецов племени их делать. Именно он сделал первый гуулси (струны гуула) и, показав как на нём играть, подарил его Гимбхе. Урукам и снагам было за что любить его. Ещё он учил их воинскому искусству. Нет, он не был воином, и в схватке один на один любой урук мог сам поучить его чему угодно. Зато он учил урук как атаковать всем вместе единым строем, не смешиваясь в толпу, как останавливать конных воинов, как с наибольшей пользой обороняться, пока не придёт подкрепление. Всё это он называл заморскими словами "стратегия" и "тактика". Все урук просто души в нём не чаяли. И тем больше не любили его албаи, видя, что его трудами урук стали равными им почти во всём. Естественно, признаваться в этом албаи не хотели, даже самим себе.
Как-то раз к Курумо постучался Гимбха. На плече у него, как обычно, висел гуулси, с которым он вообще никогда не расставался. Под мышкой он держал пузатый бочонок, а лицо имел крайне растерянное.
-Здравствуй, учитель, - как-то рассеянно сказал он, - А я тебе гхоша принёс! Как ты любишь, яблочный на меду.
-Мда-а-а... - только и сказал Курумо, - Что, такой серьёзный вопрос, что без гхоша никак?
-Ну, вопрос скорее общий... Тер.. тор... те-ор-ет-ич-ес-кий! Во! - сказал Гимбха и тут-же спохватился, - Зато очень важный!
Гуул тяжело вздохнул, вытащил из ящика две резные чаши и, наливая в них гхош из бочонка, сказал:
-Ну, давай, садись, выкладывай, что там у тебя стряслось.
Гимбха для храбрости ооловинил свою чашу и заговорил:
-Ко мне тут одна албайка подходила. Тощая такая, с пепельными волосами. Элхе её зовут.
-Знаю, - усмехнулся Курумо, - весьма непоседливая особа. И что она тебе наговорила?
-Она сказала, ей Мэлкхор сказал... Ой, как-то нехорошо получилось...
Курумо лениво отхлебнул из своей чаши и посоветовал:
-Ты не торопись, рассказывай по порядку. Так вот, Учитель ей сказал...
-Мэлкхор ей сказал, что она, если очень захочет, сможет вернуться из-за Грани. Она этим очень хвасталась. И даже язык показала.
-Ай, как нехорошо, - притворно возмутился Курумо, - Только что с того?
-Учитель, скажи... А мы, урук, сможем оттуда вернуться?
Курумо глубоко вздохнул, буркнул себе под нос "Спокойно, Морхэллен, спокойно", повращал глазами, залпом осушил свою чашу и только после этого сказал:
-Ну, ладно она - эльфийка всё-же, а тебя-то зачем в такие дебри понесло?
-То есть?
-Гимбха, родненький... -гуул начал закипать, - Ты в курсе, балбес узкоглазый, что ты у меня за сегодня пятый такой?! Ну, Элхе, ну, спасибо! Удружила, нечего сказать! А потом ещё жалуется Учителю, Курумо, мол, бука и бяка, обходит за лигу, отвечает грубо... Ладно, извини, что наорал, накипело.
-Так всё-таки, учитель... Урук возвращаться могут?
-Могут, Гимбха, могут. Если очень сильно захотят - всё могут. Гуулов доводить вы умеете, а если все вместе расстараетесь - даже бубхош-гуул Намо не выдержит.
Курумо не думал, что Гимбха воспримет его слова буквально и запомнит и впоследствии крепко пожалел о сказанном, причём целых два раза.

Примерно через неделю Мэлкхор, Сауро и Курумо в большой тайне устроили проверку воинскому искусству урук. Мэлкхор был доволен. Но Курумо он сказал:
-Завтра приведи любых троих бойцов ко мне. Для вида я на тебя накричу, но ты уж не обижайся. Хотя, изобразить обиду не помешает.
-Я всё сделаю, Учитель, только объясни - зачем?
-Оссе сообщил, что войско майар уже сейчас готово выступить в поход. Твои урук, конечно, молодцы, но к войне мы всё равно не готовы. Придётся идти на хитрость. Я тебя изгоню, а ты побежишь в Валинор. Пока они тебя будут принимать, мы, возможно, успеем увести всех на Восток, за Орокарни.
-Учитель, - задумчиво проговорил Курумо, - Не сочти, что я боюсь, но вряд-ли Валар примут меня хорошо.
-А ты выдумай какую-нибудь небылицу про меня. Да пострашнее. И расскажи им. В их глазах меня это всё равно не опустит - некуда опускать уже. А когда всё кончится, ты станешь моими глазами и ушами в Валиноре.

Так они с поступили.

Курумо подарил им целую неделю, постоянно сочиняя всё новые подробности, без которых Хэлгор не взять, или выдумывая новые ужасы, которых не было. Только никто не хотел уходить за Орокарни. Урук верили в своих воинов, албаи - в то, что всё можно решить миром. Мэлкхор и Сауро пытались убедить их - тщетно. А потом пришли майар и стало уже поздно.
В Бурзуум-бурх, или Аст Ахэ, как звали его албаи, примчался гонец из селения урук, что было на самом берегу Западного Моря. Он рассказал, что утром пришли сотни кораблей, с которых сошли воины в сияющих доспехах и сразу кинулись в бой. Гимбху это очень сильно напугало, так как в том селении жила его невеста. (Легенда не указывает её имени, так как имена женщинам урук даются только после рождения первого ребёнка. ) Он её очень любил и ласково называл Оленёнком. Про неё он и спросил гонца. Тот ответил - она убита. Схватившись за голову, Гимбха ушёл в крепость. Там он взошёл на башню, что смотрел на запад, рухнул на колени и долго смотрел на Солнце, заходящее в той же стороне, где жила его любимая. Когда же Солнце зашло, он всё равно продолжал смотреть на запад, перебирая струны гуулси. При жизни Оленёнок очень любила слушать, как он играет...
Хаитала велел урук не беспокоить Гимбху, понимая, как тяжело его горе. Терзаемый плохими предчувствиями, он приказал урук готовить крепость к обороне. Похоже, только сейчас урук осознали, что им придётся сражаться с гуулами. Да, среди них были весьма сильные воины, но что их сила перед мощью духов Запада?
На следующий день крепость была разбужена звуками сотен рогов, в которые трубили западные гуулы. Битва началась. Гуулы шли тысячами, трубя в рога и выкрикивая боевые кличи. Урук в крепости молчали. Гуулы были уже рядом. Они даже остановились на мгновение, засомневавшись - уж больно подозрительным было молчание. Гуулы спешно принесли лестницы и начали забираться на стены. И когда первые их ряды уже забрались наверх, раздался страшный рёв, подобный звериному, исторгнутый из множества глоток. Урук ударили тогда, когда гуулы уже решили, что тех вообще нет в крепости. Они нападали все вместе, били, как одна рука - всё так, как учил их Курумо. Они набрасывались со всех сторон, теснили гуулов, где только могли. Гуулы дрогнули, отступили на шаг... И остановились. Не одни урук умели сражаться строем. Много крови пролилось в этом бою. Пал, целиком опустошив колчан, Уфтхагх. Воины часто подсмеивались над ним, потому-что у него был дар вечно попадать в переделки и потом с трудом из них выбираться. Из переделки под названием "бой с гуулами" он так и не выбрался. Шаргхат с двумя десятками бойцов вызвался прикрыть отступление. Урук успели укрыться в залах Аст Ахэ, но почти сразу же в одно из окон влетела голова Шаргхата. Кувалда с другими снагами кинулся на гуулов, размахивая своим кузнечным молотом. Их встретили копьями, но кузнец сумел забрать с собой одного. Грышнагх со своими бойцами сумел подломить одну из колонн в главном зале и свод рухнул на их головы, похоронив под собой и их, и многих гуулов, бывших там.
Хаитала остался один. Он потерял всех товарищей и ему нечего было терять. А смерть в бою - лучший конец жизни для воина урук. Лишь бы забрать с собой побольше врагов. Он притаился за перевёрнутым столом, выжидая лучшего момента для атаки. Вот уже показались гуулы, послышались их шаги. Хаитала приготовился, перехватил поудобнее меч... И замер в изумлении. Навстречу гуулам шёл Гимбха. Его мысли в этот момент были уже далеко отсюда. Он шёл умирать. И пел. Пел, под грустный перебор струн гуулси.

На том пути, ведущем в Темноту,
Куда, оставив жизнь, мы все ступаем.
Дождись меня, постой...
Уже иду...

Даже глядя на стрелу, торчащую из его груди, Гимбха всё равно думал о той, что ждала его по ту сторону. Взгляд его упал на гуулси, испачканный кровью. Часть струн из серебрянных стала ярко-алыми.
-Аркуу Матуурз! - закричал Хаитала, выходя из-за своего укрытия. Так звали разбойника, которого он когда-то одолел. А ещё эти два слова означали "я не умру". Или иначе:
"СМЕРТИ НЕТ!"

___________________________________________________________________
От автора (а не от рассказчика, разные вещи): Сожалею, что после полушутливых рассказов я сразу так сгустил краски. Просто такова орочья судьба - короткая и невесёлая.
Но в нашем случае всё ещё только начинается...

[Эрэлен]

Хорошо! Оч хорошо! Именно в контрасте со всем предыдущим. Без предыдущего смотрелось бы несколько нелепо, но всё вместе - красота! Жажду узнать, как Гимбха будет доводить Намо

[Гаэрлин]

Если бы не было предидущего, я бы писал по другому. Или, что скорее всего, не писал бы вообще. Пафоса в фэндоме и без меня хватает.

[Аллор]

А мне очень нравится, оно и вроде как пафосно, но и вдумчиво, и достоверно, и укладывается в концепцию.
И впрямь, что, как орки - так либо ржач, либо брутальности?
А приколы еще будут, так?
Тоже жутко интересно, как Гимбха Намо доводить будет...

[Шум]

Здорово написано, только Курумо ушел из Хэлгора, а не Аст Ахе..

[Гаэрлин]

После того, как Курумо ушёл из Хэлгора, Мелькор сбагрил всех орков в Аст Ахэ, имевшее тогда статус мелкой сторожевой крепостицы. Иначе откуда берётся "и сослал он Гортхауэра в Аст Ахэ орков учить" в ЧКА (текст недостоверен ) ?

[Гаэрлин]

О долготерпении бубхош-гуула Намо, которого не было

Ай-ну-их-всех-отсюда-вон-линде

Когда Хаитала очнулся, ему сначала подумалось: а какого, собственно, гхаша, он спал на жёстком каменном полу? Голова, вроде бы, не болела, да и других признаков похмелья не наблюдалось...
Потом вспомнились перекошенные рожи гуулов. А следом - и все остальные события. Так вот он какой, Чертог Предков...
Хаитала открыл глаза и приподнялся на локтях. Возле него сидели, обнявшись, двое. Его старые знакомые. Как будто и не было ничего. Гимбха лучился счастьем и улыбался во все двадцать четыре зуба (орочья норма), отчего вид у него был немного придурковатый. Рядом, положив голову на плечо жениха, сидела Оленёнок. Увидев, что Хаитала очнулся, она обернулась и крикнула вглубь зала:
-Ещё одну кружку налейте, вождь прибыл!
Хаитала даже умилился:
-Вот оно, счастье! Не опасался бы, что Гимбха свою доску со струнами мне об голову обломает, обязательно бы отбил! Спасибо, Оленёнок.
-Уже не Оленёнок, а Нуут-Улима, - сообщил Гимбха, - А доску, чтобы тебе об голову обломать, я и не трогая гуулси найду.
Хаитала удивился:
-Уже имя дали? Ай, Гимбха, ай, стервец, и когда только успел? (ну, вы помните, когда женщинам урук давали имена...)
-Любимый, - чудным голоском пропела Нуут-Улима, - Пойдёшь за доской, прихвати там и вторую. Мне тоже надо.
-Имя ей за заслуги дали, - раздался из-за спины голос Грышнагха.
-Ага, - улыбнулась девушка, - Когда гуулы в болото кинули, я там за бочонок гхоша ухватилась. Так с ним и перенеслась.
-И за это тоже, - рассмеялся Грышнагх, - Просто раньше здесь старейшины наши в темноте сидели. А она, как сюда попала, по сему поводу такой скандал закатила... Старейшины, уж на что опытные, и то пару новых слов услышали. Ну, гуулы терпели-терпели, а потом решили, что проще свет дать, чем это дальше слушать.
Неожиданно Гимбха подскочил и хлопнул себя по лбу:
-Курумо же что-то такое говорил, что у нашего племени талант есть - гуулов до белого каления доводить! Может, устроим им весёлую жизнь?
-А зачем?
-Э-э-э... А зачем они нас поубивали всех?
-И то верно!
Спросили урук благословения у своих Старейшин на такое дело. Старейшины, давясь от злорадного смеха, благословили их. И стали урук выжидать момент.
Как раз прибыла в соседний зал группа албаев. Были они тогда ещё совсем юными и страха смерти не ведали, потому и переселение своё в Чертоги восприняли спокойно. И даже песни петь стали.
Услышав из-за стены звуки музыки, Гимбха кивнул кузнецу Кувалде. Тот взял свой молот и ударил со всей силы по стене. Музыка оборвалась.
-Вот ведь бестолковый вы народ! - на ломаном албайском заорал Гимбха, - Это что, песня?! Что за сопли?! Цветочки, видите-ли, птички!
-Попса! - добавил Кувалда, имея ввиду то место, откуда, по его мнению, могла исходить такая музыка.
-Слушайте нормальную песню, балбесы! - крикнул Гимбха и, от души врезав по струнам гуулси, запел:

Как на Лаан-Гэлломэ вынесли уруки
Шесть бочонков гхоша и закуски два мешка.
Цветочки посрывали чьи-то руки-крюки.
Пели и плясали все, пьяные слегка.

Припев подхватила сотня лужёных глоток:

Выпьем, братцы, гхоша!
Мясом зажуём!
Потом нам станет худо,
Но это уж потом!

Возмущённые албайские вопли потонули в дружном рёве урук. Гимбха допел эту песню - и сразу начал ещё одну, потом ещё и ещё... Ни помереть от перенапряжения, ни даже просто голос посадить уруки, будучи уже покойниками, не могли, а песен Гимбха знал превеликое множество, так что урукский ор не утихал ни на секунду.
Албаи за стеной пытались что-то кричать, ругались страшно - увы, толку это никакого не приносило. Потом недовольные крики стихли и раздавался только мерный звук, какой могла бы издавать албайская голова, бьющаяся об стену.
На второй день пения, прерываемого только затем, чтобы наполнить чаши и со смаком выпить, в дверь (которая, как определил Кувалда, была закрыта снаружи на семь засовов) постучали и раздался голос, подобный раскатам грома:
-Прекратите немедленно, искажённые!
-Сам дурак! - отозвался Гимбха, - Обзываться он ещё будет! Сам-то ты кто?
-Я - великий вала из Аратар, и имя моё - Намо Мандос!
-Опаньки! - радостно воскликнул Гимбха, - Мне же про тебя Учитель рассказывал! А ожиданий Учителя я обмануть не могу. Ребята! Запе-евай!!!
Бубхош-гуул Намо хотел ещё что-то сказать, но урук его не слушали и продолжали горланить песни.
Намо приходил ещё четыре раза, угрожал, ругался, колотил в дверь чем ни попадя - всё тщетно. В пятый раз стук в дверь был тихим и вежливым. Урук заинтересовано умолкли. А из-за двери раздался знакомый голос на их языке:
-Привет, ученички! Как вы там?
-Замечательно, Учитель! - отозвался Гимбха, - Гхош пьём, песни поём. Нуут-Улима рядом. В общем, счастье!
-Кто-кто рядом?
-Нуут-Улима. Ты её как Оленёнка знаешь.
-Понятно. Рад за тебя. Только давайте чуть-чуть потише, а?
-Учитель, - Гимбха смутился, - А как же Намо достать?
Курумо в сердцах ударил по двери ногой:
-Да будь проклят тот час, когда я тебе это сказал! Знаешь, что из-за этого у нас наверху творится? Все как озверели, Манве уже начал смертные приговоры один за другим писать, Тулкас пинает всё, что ни попадя... - гуул помолчал, - И кого ни попадя тоже пинает... Сидеть уже не могу...
-Ну, только если ради тебя... - начал было Гимбха и тут же спохватился, - Хотя, иди-ка ты на фиг, Учитель! Ты же сам говорил, что через это дело в Подлунный Край вернуться можно.
Курумо со стоном схватлся за голову и вторично проклял тот самый час, да ещё в таких выражениях, что даже урук покраснели.
-Эй, Учитель! У нас же тут женщины!
Долго ещё издевались урук над всеми жителями Гуулинора. Далеко разносились их голоса.
Пока, наконец, не пришли к бубхош-гуулу Манве Намо и Курумо. Сказали они:
-Вот список. В нём написаны имена зачинщиков всего этого безобразия.
-И? - поинтересовался Манве. У него безумно болела голова.
-Брат, - Намо был готов разрыдаться, - Позволь, я верну их в Эндоре. Старейшины и большинство снаг всё равно туда не хотят, почитая свой зал счастливым местом. А эти, видишь ли, считают, что их долг - быть со своим народом.
Манве просмотрел список:
"Хаитала! Лидер искажённых.
Гимбха!!!!! кабзец мирозданию музыкант
Нуут-Улима. Музыканта одного не отпустит.
Кувалда. Своим молотом уже достал!!!
Грышнагх. Громко и неприлично ругается.
Уфтхагх. Ругается громче и неприличнее Грышнагха.
Шаргхат и его бойцы (20 шт.). Хор."
Крепко задумался повелитель западных гуулов. С одной стороны, Песнь, Замысел. Как же так, возвращать однажды умерших в Смертные Земли? Впрочем, а были ли хоть в Песне, хоть в Замысле урук? На них ведь и правил нету.
Западный ветер донёс до Таникветиль звон струн и слова:
-Йо-хо-хо! И бочонок гхоша!!!
Манве поёжился и размашисто расписался под списком.
-Отпускайте. И если снова сюда попадут - гнать их в шею, сразу, немедленно! Обратно в Эндорэ!

* * *
Так и появились Великие Древние Урук, или иначе - бессмертные, Аркуу-Матуурз.

[Аллор]

Таки достали
Хм, хотя нешто айнурскими глотакми их не переорать было? Но тогда точно капец бы мирозданию настал)))
Гаэрлин, умильно в хорошем смысле слова

[Гаэрлин]

А толку их перекрикивать? Всё едино не заткнутся, а у валар, в отличии от мёртвых урук, есть и иные дела, кроме как песни горланить.

[Эрэлен]

Ой, не могу!!! Это даже лучше, чем я ожидала! Бедняга Намо!!!

А бочонок у них бездонный был?

[Гаэрлин]

Дыкть бочонок - тоже призрак. Оригинал-то в болоте сгнил. Как орки-призраки не охрипли, так и бочонок не иссяк.

[Эрэлен]

Призрак бочонка гхоша. Потрясающе. Этот образ стоит того, чтобы его запомнить

[Аллор]

А толку их перекрикивать? Всё едино не заткнутся, а у валар, в отличии от мёртвых урук, есть и иные дела, кроме как песни горланить.

М-да, тоже верно...