Освобождаем Илиндэ, Хэлрин и Драуг Опции

[Драуг]

"Ты бесподобна, Хэлрин, балрог меня побери! Может быть примем двуногие формы и я докажу тебе что нет ничего лучше, чем прихоти тела в такую холодную ночь?"
"Я влюблён в тебя, как юный эльф, это правда." Последнюю фразу Драуг промыслил тихо и задумчиво.

[Эрэлен]

Хэлрин дёрнулась, забывшись, на мгновение сжала когти.
"Прости... Ты это... серьёзно? Ты думаешь, такие как мы могут любить? Разве это не делает нас слабее?" - её мысль тоже была тихой, а ещё печальной, холодной, но по-своему ласковой. - А ночь действительно холодная, слишком холодная для двуногих без шерсти и перьев. И впереди важное дело. Но у нас ещё будет время и место поуютней...

[Драуг]

"Ну вот, всё испортила, ну или я испортил, какая к энтам разница? Давай не будем пускаться в многочасовые рассуждения, можем ли такие как мы любить. Я могу всё почти, а кто не верит, пусть докажет обратное." "Слабее, ну и что? Чего ты боишься?"
"Двуногим может быть очень тепло в такую ночь, если они вдвоём."
Драуг думал всё что угодно, только бы не впасть в тоску. Но сегодня она его не получит! В конце концов он хозяин своей судьбы и чувств. Он очень старался в это верить.

[Эрэлен]

"Не надо, не грусти... Прости, если обидела, - Хэлрин попыталась погладить его по голове, насколько это возможно для птицы. - Наверно, я слишком долго училась закрываться, быть ледяной птицей. И не доверять никому, кроме себя... Я боюсь, что не смогу дать тебё всё, что ты заслуживаешь... Но я постараюсь. С тобой мне тепло. Так, как никогда не было раньше. "

[Драуг]

"Со мной тепло, мне бы еще согреться."
Драуг подумал это очень тихо и постарался закрыть от Хэлрин, так что она вряд ли почувствовала что то большее, чем проблеск.
"Знаешь, с волчицами куда проще, ей Мелькор. По крайней мере они не думают что могут дать, или не могут, просто дают, то что хотят.
Так почему ты боишься стать слабее? Тебе не хватает силы? Твой холод, я думал ты можешь его контролировать..."

[Эрэлен]

Так почему ты боишься стать слабее?

"Хотя бы потому, что того и гляди расплачусь, а это не назовёшь проявлением силы!"

Собственное воплощение показалось ей ненастоящим и неуютным. Но ещё более плоскими и неуютными были слова. Да будут прокляты квенди, придумавшие звуковой язык, почему-то завороживший даже высших. Убогий, ограниченный, двусмысленный, способ общения, даже осанвэ превративший в узкую нить обмена бессмысленными образами!
Хэлрин любила птичий облик, но сейчас в нём стало физически тесно. А пошло оно всё в Бездну! Она спорхнула со спины волка и перекинулась в эльфийский облик так быстро, как только могла. На миг поёжилась от ударившего мороза по коже и тут же отбросила его, как нечто не существенное - стихия должна бояться свою повелительницу и никак иначе! Быстро, чтобы не успеть передумать, опустилась в снег рядом с Драугом и обняла волка за мохнатую шею. И открылась...
Не привычная мысленная речь - тщательно выверенный ручеёк слов, образов и эмоций, а безумный поток, вмещающий сразу всё, что можно подумать, почуствовать, ощутить одновременно - именно таким было общение айнур до того, как они создали себе тела и придумали речь.

И в этом потоке Драуг мог услышать-почувствовать всё - и насколько он дорог ей, и как тоскливо при мысли, что всё это только иллюзия, одна из грёз, какими она играла в Лориэне. И ещё - чего стоило ей это решение: снять броню - привыкшей к неуязвимости, поддаться чувствам - вопреки отточенной тысячелетиями холодной логике...

[Драуг]

Драуг был ошеломлён тем что произошло. Он открылся на встречу Хэлрин, к счастью его тоска забилась очень глубоко, а наверх рвались искренние, сильные чувства, его любовь обволокла сознание Хэлрин, сила и защищённость набросились и уничтожили её страхи. Драуг принял облик человека и их тела слились воедино.

[Эрэлен]

Хэлрин чувствовала, что теряет остатки разума, поддавшись восторгу, нежности и страсти. Но прежде чем окончательно отбросить рассудок, она успела решить, что никто: ни тёмный ни светлый, ни эльф, ни зверь, ни майа не посмеют им помешать. В другой раз у неё не хватило бы сил, но этот поры словно вернул её в первые годы творения Арды, когда возможно было всё. И над взревела, забушевала метель, загоняя в укрытия лесных зверей и эльдар Хитлума.
А потом для Хэлрин не осталось больше ничего, кроме жарких объятий Драуга, их полного слияния, физического и духовного.

/занавес?/

[Драуг]

Слияние длилось вечность, но у любой вечности есть предел. Огонь согревавший их ослаб, Драуг принял волчий облик, не выпуская Хэлрин из объятий, чтобы согреться и согреть Хэлрин.
-Хэлрин
тихонько проговорил Драуг, как будто пробуя слово на вкус.

[Эрэлен]

Она улыбнулась и нежно погладила густой волчий мех...
- А знаешь, ты не ошибался. Мне тепло...
Но эти слова не выражали и тысячную долю того, что она чувствовала, Драуг мог не сомневаться в этом.

[Драуг]

-Конечно тепло! У меня густой мех.
Драуг попытался придать голосу наивную серьёзность, но получилось плохо и он мысленно расхохотался, тепло и по настоящему весело. Ему было тепло, первый раз за много лет.

[Эрэлен]

- А я всё ещё не могу поверить, что так, бывает, - она заглянула в сияющие жёлтые глаза волка. - Так хорошо...

[Драуг]

"Бывает, иногда."
Драуг смотрел в глаза Хэлрин и понимал, что никогда не видел ничего прекрасней. Глаза любимой и любящей женщины, глаза майи.
"Мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Твоё сознание, мне казалось что я утону в нём, но мне больше ничего и не было нужно. И не нужно сейчас. Только ты."
Он понимал что то что он говорит не передаёт его чувств и возможно просто глупо, он пытался передать Хэлрин ощущение счастья, которое не покидало его. Но даже образы и чувства не могли в полной мере передать то что с ним происходило.

[Линэль]

Илиндэ лежала на спине раскинув руки. Лицо было спокойным и безмятежным, как во сне.

Утром Рилвен, как всегда принесла завтрак. Увидев, что Илиндэ спит, она не стала ее будить, даже не подходила близко к спящей.

Но когда она пришла на исходе короткого зимнего дня и увидела девушку, лежавшую все в том же положении, Рилвен забеспокоилась.
Она подошла и наклонилась над Илиндэ.

[Рэйдо]

Девушка была мертвенно-бледна, дыхания не было слышно.